27 августа 1939 года

Здравствуй, милая моя Фирочка!

Спасибо тебе за поздравление. Твоя телеграмма, как обычно, пришла самой первой, и от нее у меня сразу же улучшилось настроение. А то проснулась с таким чувством, будто сегодня не праздник, а йорцайт¹. Да и какой вообще праздник? Много лет, а счастья нет. Снова болтаюсь без дела, хожу неприкаянная. Только кино и спасает меня, дает почувствовать, что я кому-то нужна. Но если бы ты знала, Фирочка, с какими мучителями мне приходится работать. Ох, как я ошибалась, когда думала, что все кинорежиссеры такие, как Михаил Ильич² или Игорь Андреевич³. Михаила Ильича многие не любят за строгость. Да, во всем, что касается дисциплины, он никому не дает спуску. Опоздал актер два раза на съемку или, скажем, пришел пьяный — Михаил Ильич его выгоняет, не считаясь ни с чем. Когда он снимал «Тринадцать»⁴, у него в пустыне запил один артист. Замену на съемках искать трудно даже в Москве. Артистов много, но вот кого нужно, никогда быстро не найдешь. А в пустыне о замене вообще речи быть не может. Какая замена? Там же только змеи и верблюды вокруг. Но Михаил Ильич сказал, что обойдется без пьяниц, и отправил этого типа обратно в Москву. И правильно сделал, скажу я тебе. Дисциплина есть дисциплина. Но зато во всем, что касается творчества, Михаил Ильич предоставляет актерам полную свободу. Если, конечно, он им доверяет. Например, как мне. Очень приятно было мне с ним работать. И с Игорем Андреевичем тоже было приятно работать, что в театре, что в кино. Мачерет же, к которому я была так расположена, оказался настоящим деспотом. У него все должно идти так, как хочется ему одному. «Встаньте сюда, сделайте руками так, посмотрите туда...» С ним чувствуешь себя не человеком, а марионеткой. Замучил он меня, а уж как замучил Любочку, это и передать нельзя. Она мне сказала: «Все! Сходила разок на сторону и довольно! Теперь буду сниматься только у мужа!» Хорошо, когда есть муж-режиссер. Знаешь точно, что без дела не останешься, есть уверенность в завтрашнем дне. А у меня, Фирочка, такой уверенности нет. Не знаю, что будет завтра. Положение у меня такое, что выбирать режиссеров себе по душе не приходится. Улыбаюсь Мачерету, делаю все, как он велит, чтобы он пригласил меня и в следующую свою картину. Но все время нервничаю во время съемок, думаю, что вот, заработаю рубль, а опозорюсь на сто. В кино позора в сто раз больше, чем в театре. Да что там «в сто»! В тысячу! В миллион! Сыграешь плохо и опозоришься на всю страну! На все времена! Помрешь, а пленка останется. Люди будут смотреть и говорить: «Фу! Ну разве можно так плохо играть!» А как можно играть хорошо, если режиссер не дает этого делать? Недавно встретила Михаила Ильича и вцепилась в него в прямом смысле этого слова. «Дорогой мой, — умоляла, — дайте мне роль! Хоть какую! Работать с вами такое удовольствие, что я вам хоть пальму готова сыграть!» Рассмешила его, наверное, представил, какая из меня получится пальма. Обещал, что будет иметь меня в виду. После двух картин о Ленине он хочет снять что-то из местечковой жизни. Рассказала ему, что сыграла у Мачерета жену портного. Точнее, не рассказала, а пожаловалась на то, как меня заставили ее сыграть. Получилась какая-то дура, я этой ролью весьма недовольна. Ромм мне посочувствовал и успокоил. Сказал, что я просто неспособна сыграть плохо и что мое «плохо» на самом деле «хорошо», а мое «хорошо» — это уже «превосходно». Он очень добрый человек, всегда найдет, что сказать, чтобы утешить. При старом режиме из него мог бы получиться хороший раввин. Ох, что я пишу? Какой раввин? У него же родители социалисты. Оба были в ссылке, а сам Михаил Иванович родился в Иркутске. Он рассказывал об этом на съемках «Пышки». Ну не раввин, так доктор, тем более что его отец был доктором. Жду теперь, когда он меня пригласит, и гадаю, что это будет за роль. Хорошо, если жена портного или что-то в этом роде. Тогда я приведу на премьеру Мачерета и скажу ему: «Смотрите, как я умею играть, когда мне никто не мешает».

Я тебе, Фирочка, расскажу про Мачерета кое-что пикантное. У него роман с одной актрисой Камерного театра, родственницей того Ефрона, который издавал энциклопедии⁵. В свое время эта дама заставила изрядно поволноваться Алису Георгиевну, потому что сумела так очаровать Таирова, что он был буквально на волосок от безрассудства. Потом все же опомнился, но, несмотря на многократные просьбы Алисы Георгиевны, все же оставил эту Ефрон в труппе. Сказал, что такими актрисами не бросаются. Представь себе, в «Оптимистической трагедии» она играла роль комиссара в очередь⁶ с Алисой Георгиевной! Таиров не единственный «брульянт»⁷ в ее короне. Она была любовницей Шаляпина и Маяковского, а теперь вот очаровала Мачерета. Был у нее муж (говорят, что ничем не примечательный), так она его выгнала. Она наша ровесница, но выглядит гораздо моложе, и красотой ее Бог тоже не обидел. Черты лица немного крупноваты, но она от этого только выигрывает, создается впечатление роковой женщины. Мужчины от таких без ума. Смотрю и говорю: «Боже! Почему Ты одним даешь все, а другим — ничего?!» Мачерет теперь живет у нее на Тверском бульваре, и мы с Ниночкой часто встречаем их во время наших прогулок. Впечатление они производят такое, будто барыня идет с приказчиком. Она выступает величественно, а он семенит за ней и все время кивает. Удивляюсь, почему он не дал ей роли в той картине, где играем мы с Любочкой⁸. Она могла бы сыграть вместо Любочки и, признаюсь тебе, Фирочка, сыграла бы ее лучше. Я видела ее на сцене и знаю, что говорю. В «Оптимистической трагедии» она играла не хуже Алисы Георгиевны. Где справедливость, Фирочка? Я, будучи наивной провинциальной актрисой, невзначай попробовала «соперничать» с Алисой Георгиевной и осталась без ролей. А эта Ефрон соперничала с ней не только на сцене и осталась в труппе при ролях!

Ирочка беременна, на пятом месяце. Они с мужем очень хотят мальчика, а Павле Леонтьевне все равно кто, лишь бы ребенок был здоровым. Все мы в ожидании и волнуемся, а Ирочка больше всех. Глядя на нее, я вздыхаю — у меня своих детей уже не будет, ушло мое время. Ты знаешь, что я о детях особенно никогда и не мечтала, всю себя отдавала сцене, а сейчас вот жалею. Буду бабушкой Ирочкиному ребеночку.

Тягостно думать об этом, но мне остается лишь одно — ждать, когда из Ростова вернется Юрий Александрович, и идти к нему. Такова жизнь, от чего уходишь, к тому и приходишь. Перспективы его весьма туманны, поэтому писать о них пока воздержусь. Скажу только, что может случиться так, что все мы снова будем служить в одном театре⁹.

Как твое здоровье, милая моя? Не запускай себя, умоляю. Я вот запустила и до сих пор не могу оправиться. То в боку колет, то голова кружится, то еще что-то. Или это возраст уже дает о себе знать?

Сегодняшний день рождения праздновала очень скромно, в близком кругу. Из гостей были Ирочка с Валентином да Ниночка. Не хочется шумных компаний и неискренних поздравлений. Гости давно разошлись, Павла Леонтьевна с Татой спят, а мне захотелось написать тебе письмо. Так приятно писать тебе письма. Как будто поговорили. Мой отец говорил про твоего: «Как удачно я познакомился с Соломоном!» На самом же деле их знакомство было устроено для нашего с тобой знакомства. Помнишь, как злючка Белла смеялась над нами — одна заика, а другая хромая? Не думай, что я таю обиду до сих пор. Я давно ее простила. Она же делала так не со зла, а по глупости. Ох, где сейчас Белла? Хочется думать, что у нее все хорошо. Наверное, много детей и старшая дочь такая же красавица, как и она. А вспоминает ли Белла обо мне? Ох, лучше не думать, а то расплачусь. Вот уже плачу.

Целую тебя, Фирочка.

Твоя несчастная Фаня.

Примечания

1. Йорцайт — годовщина смерти у евреев.

2. Ромм.

3. Савченко.

4. «Тринадцать» — приключенческий художественный фильм, снятый в 1936 году режиссером Михаилом Роммом на киностудии «Мосфильм». Эта работа Ромма принесла ему известность.

5. Речь идет об Илье Абрамовиче Ефроне (1847—1917) — одном из наиболее известных дореволюционных российских типографов и книгоиздателей. Его родственницей была советская актриса Наталья Григорьевна Ефрон (1896—1973), известная по роли Фанни Каплан в картине Михаила Ромма «Ленин в 1918-м году».

6. То есть на пару.

7. Так написано в письме.

8. Речь идет о картине «Ошибка инженера Кочина».

9. Валентин Щеглов, за которого вышла замуж Ирина Анисимова-Вульф, был актером Театра имени Моссовета. Ирина и Павла Леонтьевна поступили туда же, а в 1940 году художественным руководителем театра стал Юрий Завадский. Фаина Раневская поступила в Театр имени Моссовета только в 1949 году.