18.05.1962

В отличие от сестры, у меня нет сильной воли. Моя воля настолько слаба, что можно считать, будто ее нет вовсе. Я никогда не могла (да и сейчас не могу) заставить себя делать что-то, чего мне не хочется делать. И непременно придумаю какую-нибудь отговорку в свое оправдание. На это ума хватает. Трудности пугают меня, неудачи огорчают, критика со стороны может довести меня до нервного срыва. Сестра совсем не такая. Ее можно критиковать, она только усмехнется и скажет: «Я же не Любка, чтобы всем нравиться». Неудачи только раззадоривают ее, а трудностей она, кажется, вовсе не замечает. Слушая ее рассказы о Крыме, о Ташкенте, я понимаю, что никогда бы не смогла пережить и сотой доли того, что пережила моя сестра. Сестра же смеется и говорит, что когда-то она тоже думала, что нет беды хуже, чем жидкое варенье. Вспоминает, как брат угощал ее портвейном, украденным из кладовой. «Пока не попробуешь, не поймешь, сколько ты можешь выпить», — говорил он, наливая на донышко бокала какие-то считаные капли. Так и с невзгодами, считает она, пока не столкнешься с ними, не можешь понять, сколь многое ты в силах вынести. Не знаю. Благодарю судьбу за то, что она хранила меня от тяжелых испытаний. Создается впечатление, что все испытания, предназначенные нам обеим, выпали на долю моей несчастной сестры. Все мы несчастны. Да и можно ли, прожив достаточно долго, продолжать считать себя счастливым? Оглядываюсь по сторонам, перебираю в памяти знакомых и не вижу счастливых людей. У каждого свое горе, свой камень на душе.