Фаина Раневская и Пастернак

Наверное, не стоит здесь останавливаться на том, кто такой Пастернак. Поэт. Этим все сказано.

Фаина Раневская любила поэзию так, как, наверное, никакая другая актриса. Однажды ее пригласили на какое-то мероприятие, не очень обязательное.

Она отказалась идти, ответила так:

— Что вы!.. У меня сегодня свидание с мужчиной, обворожительным и прелестным.

— Кто же это, Фаина Георгиевна? — стали допытываться у нее.

— Хорошо, я вам признаюсь. Это — Александр Сергеевич.

У собеседника недоуменно вскинулись брови. Ни одного общего знакомого с таким именем-отчеством у него и Раневской не было.

— Да с Пушкиным, голубчик. — Фаина Георгиевна грустно улыбнулась.

Да, она в действительности могла весь вечер посвятить творчеству одного поэта. Читать и перечитывать, листать страницы книг.

Она ценила в мужчинах их искренность, творчество, умение. Она не могла понять, почему все вокруг не восхищаются поэзией в такой же мере.

Как-то случилось вот что. После смерти Маяковского все права на издание его произведений стали принадлежать одной женщине. Раневская знала, что творится вокруг этого неимущественного наследия, какие цели преследуются не на словах, а на деле. Но Фаине Георгиевне, как она признавалась, было важным, чтобы вышел том собраний сочинений поэта.

Тот томик вышел. Через несколько лет Раневская зайдет в библиотеку, будет прохаживаться вдоль полок с книгами, увидит этот томик, достанет его. Она подойдет с ним к библиотекарше. Та, к своему немалому удивлению, увидит слезы, катящиеся по щекам актрисы.

Фаина Раневская не стала объяснять библиотекарше, что она плакала о людях. Тех самых, которые за несколько лет так и не взяли в руки эту книгу. Томик стихов Маяковского был как новенький. Он никому ни разу не выдавался.

Пастернак был для Раневской большим и неказистым ребенком, совершенно не приспособленным к жизни. Его стихи будут для нее пленительными, вся поэзия — ослепительной. Именно так она отзывалась о Пастернаке спустя многие годы. Фаина Георгиевна не прятала своих чувств и слов даже в те времена, когда его шельмовали.

Часто во время дружеских встреч люди читали стихи. Каждый свое. Пастернак любил, когда ему читала сама Раневская. Он радовался, хохотал так заливисто, откровенно и заразительно, что все вокруг тоже начинали смеяться.

Однажды Фаина Раневская сказала ему:

— Знаете, дорогой Борис, Анна Андреевна (Ахматова. — Авт.) говорила, что мне одиннадцать лет и никогда не будет двенадцать. А вот вам, я абсолютна уверена, сейчас — четыре года, и вряд ли вы повзрослеете.

Главная Ресурсы Обратная связь

© 2024 Фаина Раневская.
При заимствовании информации с сайта ссылка на источник обязательна.