Жизнь как трагикомедия

Практически невозможно определить амплуа Раневской — и в самом деле, ей доводилось играть и героические роли (достаточно вспомнить бабушку Олега Кошевого в «Молодой гвардии» на сцене Театра драмы), и простушек, и злодеек, если отнести к таковым, например, фрау Вурст в ленте 1949 года «У них есть Родина». Правда, Станиславский, перед которым актриса преклонялась, считал, что амплуа не нужны, более того — вредны: они сковывают творческую энергию актера, запирают его в рамках нескольких образов и нескольких ролей. Так что разговор об амплуа к середине XX века уже почти перестал быть актуальным, хотя, конечно же, «внешние и внутренние» данные актеров в любом случае нужно было учитывать. Часто Фаину Георгиевну называли острохарактерной актрисой. Но, думается, это тоже не совсем правильно, ведь словари называют характерным актером в первую очередь исполнителей с ярко выраженным амплуа. А мы только что выяснили, что Фаине Георгиевне было подвластно очень, очень многое. Один из любимых сценических партнеров Раневской, Осип Абдулов, говорил о ней так: «...Раневская — характерная актриса? Ну конечно же! Фаина и героиня, и травести, и гранд-кокет, и благородный отец, и герой-любовник, и фат, и простак, и субретка, и драматическая старуха, и злодей. Все амплуа в ней одной. Раневская — характерная актриса?! Она целая труппа!!!..»

Но вот что любопытно. По одному из определений, «характерный актер» — это тот, кто играет яркие роли, но при этом всегда второстепенные. Может быть, в этом одна из причин того, что Раневской не давали главных ролей? Слишком яркая, слишком запоминающаяся, она даже за пять минут своего пребывания на экране или на сцене перетягивала на себя все зрительское внимание.

От комедии — до драмы, от простодушного смеха — до высот античной трагедии... Впрочем, к трагедии и драме Раневская будет более тяготеть на склоне лет. Откуда она брала материал? Уже говорилось о том, что в детстве маленькую Фаину отличали наблюдательность, впечатлительность, способность подмечать характерные черты. Этот дар остался с ней навсегда. Никто никогда не знал, в каком спектакле или в какой кинороли прорастет тот или иной образ, однажды увиденный Фаиной Георгиевной и оставшийся в копилке ее памяти.

«Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи»

(Ф.Г. Раневская)

В ее «Дневнике на клочках» есть такой эпизод. В голодные времена гражданской войны Раневскую и нескольких ее товарищей по театру пригласила к себе домой некая дама, считавшая себя непризнанным драматургом — послушать сочиненную ею пьесу. «Толстая авторша во время чтения рыдала и пила валерьянку, — вспоминает Фаина Георгиевна. — А мы все, не дожидаясь конца чтения, просили сделать перерыв в надежде, что в перерыве угостят пирогом... Дама продолжала рыдать и сморкаться и во время чаепития». Эта дама через много лет «проявилась» в короткометражке 1960 года «Драма», поставленной по одноименному рассказу Чехова. В чеховской «Драме» к известному писателю Павлу Васильевичу является женщина по фамилии Мурашкина и слезно просит его прослушать написанную ею драму. Писатель соглашается, но драма оказывается настолько занудна и чудовищно бездарна, что Павел Васильевич в итоге обрушивает на голову замучившей его Мурашкиной пресс-папье. Рассказ заканчивается словами «присяжные оправдали его» — еще одно свидетельство «дарования» писательницы!

В короткометражной ленте Мурашкину и ее невольного рецензента играют Раневская и Борис Тенин. Постарайтесь посмотреть этот семнадцатиминутный шедевр! Фаина Георгиевна по своему обыкновению дополнила чеховский текст. В оригинале в тексте Мурашкиной вообще нет перечня действующих лиц. В фильме он есть, и Раневская-Мурашкина торжественно зачитывает его: «...Конкордия Ивановна, шестьдесят пять лет, со следами былой красоты, манеры аристократические, пьет водку», «Анна Сергеевна... чистая девушка, и это заставляет ее глубоко страдать!», «Судья Кучкин — мошенник, но, в общем, человек порядочный». Дойдя до особо патетических моментов, Мурашкина бурно рыдает в кружевной платок, пьет воду из графина и, всхлипывая, сообщает слушателю: «...простите, это личный биографический момЭнт...» За несколько минут актриса ухитряется продемонстрировать все: и наивную радость писательницы-графоманки, наконец нашедшей слушателя, и ее недалекость, и трогательную готовность выслушать замечания мэтра, которая в итоге оборачивается адской назойливостью... В образе Мурашкиной, вероятно, отразились черты не только безвестной «авторши с валерьянкой», но и многих других персонажей, с которыми Раневскую сталкивала жизнь. Именно поэтому героини, воплощенные ею на экране, были так достоверны — зрители узнавали в них своих соседей, родственников, коллег. Поэтому в 1961 году лидером проката стал фильм «Осторожно, бабушка!», в котором Фаина Георгиевна сыграла роль энергичной пенсионерки Елены Тимофеевны, помогающей внучке руководить строительством Дома культуры. Поэтому в театре искренне плакали те, кто пришел посмотреть спектакль «Дальше — тишина» — о конфликте поколений и непонимании, вылившемся в чудовищную несправедливость. И в самом деле, талантливым артистам понятие «амплуа», наверное, не нужно — они могут сыграть все.

«Меня забавляет волнение людей по пустякам, сама была такой же дурой. Теперь, перед финишем, понимаю ясно, что всё пустое. Нужна только доброта и сострадание»

(Ф.Г. Раневская)

Такой же она была и в жизни — разной. От «клоуна в юбке», сыплющего остротами, с бронебойным чувством юмора, — до хмурой, недовольной всем на свете «Старухи». Именно так — «Старуха», с оттенком благоговейного страха, часто называли Раневскую коллеги в последние десять-двадцать лет ее работы в театре. Попасть ей под горячую руку («попасть под Раневскую», как говорили) — было примерно то же самое, что «попасть под бульдозер». Справедливости ради скажем, что ее приступы мизантропии всегда начинались с самоедства. Вечно недовольная собственным исполнением («можно было еще лучше!»), она начинала анализировать — где и как ошиблась, где и что можно было бы изменить и усовершенствовать. Далее следовали выводы о несовершенстве мира и Вселенной... И тогда спасайся кто может!

«У меня хватило ума глупо прожить свою жизнь»

(Ф.Г. Раневская)

Правда, ее придирки к окружающим далеко не всегда были несправедливы, а если уж Фаина Георгиевна сама чувствовала, что перегнула палку, — она была готова извиниться, причем так искренне, что обижаться на нее было невозможно. Так, одной из соседок, которой Раневская, будучи не в настроении, сказала что-то резкое, она потом позвонила со словами: «Ну прости меня, пожалуйста... Я просто нервная старая б***ь!»

Неприхотливая в еде, равнодушная к драгоценностям и туалетам, она очень любила дарить подарки и угощать гостей. Вечно неустроенная в быту, абсолютно неспособная решать повседневные проблемы — такие, как потекший кран или выбитое стекло, — она неутомимо звонила по инстанциям, если помощь требовалась кому-то другому, и добивалась успеха. Истории о своей собственной деловой и бытовой беспомощности Фаина Георгиевна превращала в некое подобие юмористических рассказов, которыми щедро делилась с окружающими. Так, она рассказывала, что однажды в приступе практичности купила новую люстру и повезла ее домой в автобусе. Раневскую — в то время уже известную артистку — начали узнавать, кивать ей, махать руками. Фаина Георгиевна, всегда благодарная за любое проявление внимания, улыбалась в ответ и посылала воздушные поцелуи. На своей остановке она, не переставая раскланиваться с почитателями таланта, вышла... Люстра же поехала до конечной. Существовала и еще одна редакция этого рассказа — иногда Раневская утверждала, что заметила в автобусе импозантного мужчину и начала кокетничать с ним, совершенно забыв про многострадальную люстру.

Еще одна характерная черта настоящей, серьезной актрисы — она никогда не боялась быть смешной или нелепой, не боялась выставить себя в неприглядном свете и в рядовых ситуациях могла увидеть нечто, роднившее их с театром абсурда. Однажды Фаина Георгиевна решила продать свою шубу (почему у артистки, отмеченной Сталинскими премиями, возникала необходимость распродавать свой гардероб — отдельная история, мы еще поговорим об этом). Когда покупательница явилась и Раневская распахнула дверцы шкафа, оттуда вылетела огромных размеров моль («с меня ростом», как утверждала потом сама актриса). «Нажралась, тварь?» — грустно спросила Фаина Георгиевна, проводив чешуекрылое взглядом... Продажа шубы по понятным причинам не состоялась.

«Запомните: за всё, что вы совершаете недоброе, придётся расплачиваться той же монетой... Не знаю, кто уж следит за этим, но следит, и очень внимательно»

(Ф.Г. Раневская)

Свою лепту в атмосферу хаоса вносили домработницы. Как только Фаина Георгиевна получила возможность жить в собственной квартире, она начала пользоваться их услугами — вернее, ей посоветовали это сделать друзья, так как оставлять Раневскую наедине с электроприборами, дверными замками и прочими достижениями цивилизации было попросту опасно. Увы, многие помощницы по дому пользовались наивностью актрисы и нахально обворовывали ее. Но те, которые были хотя бы относительно порядочны, задерживались надолго и обогащали галерею колоритных образов. Как известно, в квартире Фаины Георгиевны дверь не закрывалась практически никогда, и гостей бывало много. И вот однажды домработница Лиза, клокоча от возмущения, сказала хозяйке:

— Фаина Георгиевна, да это ж форменный срам!

— В чем дело, Лиза? — удивилась Раневская.

— Как в чем? Мужчины в гости ходють, на кровать садятся, а предложения никто не делаеть!

«Я, в силу отпущенного мне дарования, пропищала, как комар»

(Ф.Г. Раневская)

Наверное, и эта Лиза, о которой упоминают многие биографы Раневской, в итоге «отразилась» в тех или иных ролях Фаины Георгиевны. Сама же она всегда была критично настроена по отношению к себе. Обожаемый ею Пушкин в свое время сказал: «Черт догадал меня родиться в России с душою и талантом!» А что такое талант? И можно ли вообще дать ему определение?

«Я заметила, что если не кушать хлеб, сахар, жирное мясо, не пить пиво с рыбкой — морда становится меньше, но грустнее»

(Ф.Г. Раневская)