26 ноября 1936 года

Милая моя Фирочка!

Доставая конверт из ящика, ты, наверное, подумала, что я взялась за ум и начала писать тебе регулярно. Ох, милая моя, я бы предпочла совсем не писать тебе этого письма, потому что лучше бы не было повода. Лучше бы я написала тебе, как обычно — через месяц-полтора. Но пишу сейчас. Уже не первый день хочу излить тебе душу. Дважды садилась писать, но начинала плакать и руки дрожали.

У Таирова крупные неприятности. У всего Камерного неприятности. Ты, я уверена, уже знаешь, что «Богатырей»¹ запретили вскоре после премьеры, но подробностей ты не знаешь. Я тебе все расскажу, чтобы ты представила, на краю какой глубокой пропасти сейчас находится театр.

Как я узнала от Ниночки (я почти все новости Камерного узнаю от нее), Алиса Георгиевна была против постановки «Богатырей», да еще и с глупыми стишками Демьяна Бедного². Ты знаешь, милая, как трепетно я отношусь к поэзии и поэтам. Все им готова простить, кроме отсутствия таланта. Бедный — не поэт и у него не стихи, а именно что стишки. Лучше бы Таиров заказал либретто кому-то другому, а не этому мишигинеру³. Бедный сейчас не в чести, одно его имя уже вызывает неприязнь, вот зачем Таирову было с ним связываться? Что, разве мало в Москве поэтов? Ниночка не знает, чем Бедный прельстил Таирова, а значит, этого не знает и Алиса Георгиевна, иначе бы она ей сказала. Я подозреваю, что Таирова привлекла скорость, с которой пишет Бедный. Он «печет» свои стишки быстрее, чем блины. Раз-два и готово. Возможно, другие поэты не соглашались портить чужие стихи, ведь наш Демьян не написал либретто от начала до конца, а переработал то, что в прошлом веке написал драматург Крылов (не баснописец, а другой). И то, что Таиров с Бедным давно знакомы, тоже сыграло роль. Ох, неужели Таиров не понимал, что с Бедным связываться не стоит?

Еще во время репетиций «Богатырей» я слышала от Ниночки, что спектакль «так себе». У милой доброй Ниночки эти слова равнозначны моему «жуткая дрянь». Все шло не так с самого начала, Алиса Георгиевна была недовольна, но Таиров делал вид, что ничего не замечает. Я предполагаю (я же хорошо его знаю), что он сделал ставку на «Богатырей», хотел заслужить похвалу свыше. Как же — народная тема, революционный поэт написал либретто, вроде бы все должно быть в духе времени. Его же, бедного, все критикуют за то, что его постановки этому духу не соответствуют. Но Таиров перегнул палку. Точнее, стал гнуть ее не в ту сторону. На премьере был Молотов⁴, и ему не понравилось, что на сцене высмеивают богатырей. А Таиров не только богатырей высмеивал, но и крещение Руси, чего ему совершенно не стоило делать. (К слову, если ты не знаешь, то он выкрест, крестился, чтобы получить «правожительство»⁵.) Это тоже вызвало недовольство, поскольку крещение считается исторически прогрессивным фактом. Молотов ушел после первого акта. Это был очень плохой знак. Стало ясно, что пьесу запретят играть, и так оно и вышло. Но дело не в запрете, Фирочка, а в том, что по поводу этой пьесы было постановление ЦК⁶, и в том, что другие режиссеры сразу же начали пинать Таирова. Я ему за это сразу же простила все обиды. Не выношу, когда пинают упавшего, сердце разрывается от жалости. От Мейерхольда⁷ ничего хорошего ждать не приходится. Этот пнет любого режиссера из зависти, потому что сам в искусстве полный профан. В самое тяжелое время у меня даже и мысли не возникало, чтобы пойти к нему на «погост» (так я про себя называю его ГОСТИМ). Помимо того, что он полная бездарность, он еще и страшный самодур и грубиян. Толстой-третий⁸ написал сказку «Золотой ключик». Прочти ее, он там ославил множество народу под видом сказочных героев. Я бы сама не догадалась, но мне объяснили в театре. Главный герой Буратино — это Горький, Мальвина — жена Блока Любовь Менделеева, а сам Блок выведен как Пьеро. В сказке есть злодей Карабас-Барабас, директор кукольного театра, так вот это — Мейерхольд.

Черт с Мейерхольдом, но я очень переживаю из-за того, что сказал Станиславский. Вот надо же было ему, корифею, на старости лет ввязываться в эту свару. Я понимаю, что между ним и Таировым были противоречия, которые порой переходили в конфликты, но нельзя же забывать о милости к падшим. Вот клянусь тебе, Фирочка, что если нашу Добржанскую (ты прекрасно знаешь, как я к ней отношусь) вдруг начнут выгонять из театра, то я ни за что не позволю себе нападать на нее. Может, даже и заступлюсь. Скажу, что молодая еще, не надо ломать ей судьбу. Но пинать ее не смогу. А Станиславский не просто высказался, он вынес приговор. Назвал Камерный театр деляческим, обвинил в формализме и сказал, что Камерный — театр Коонен. Представь себе, Фирочка, — «театр Коонен»! Алиса Георгиевна прорыдала больше часа, когда ей передали эти слова. Никак успокоить не могли. Знаешь, милая, мое уважение к Станиславскому после этих его слов не исчезло, но сильно уменьшилось. Уважаю теперь его только как режиссера, но не как человека, увы. Думаю — неужели его так задел уход Алисы Георгиевны к Марджанову?⁹ Неужели он такой злопамятный? Я слышала от человека, не заслуживающего доверия (от одной большой сплетницы), будто Станиславский настроил Луначарского против Марджанова и потому тот был вынужден уехать из Петрограда в Грузию¹⁰. Я еще могу понять и объяснить обиду Станиславского на Марджанова. Ты принимаешь в свой театр режиссера, который учится у тебя, а затем открывает у тебя под носом свой театр, да с размахом открывает, с претензией на то, что его театр станет лучшим в Москве. Конкурентов никто не любит. Но таить обиду на актрису, перешедшую из одной труппы в другую, это низко. Крепостное право давно отменено, и, насколько мне известно, Алиса Георгиевна, поступая в Художественный, не связывала себя никакими долгосрочными обязательствами. Вспомнила к слову рассказ Павлы Леонтьевны о том, как ее травили газетчики в Одессе в 1907 году. Стоило ей только приехать, как в одной из одесских газет написали, что актриса Вульф не держит своего слова и ради лишнего рубля готова на все. Представляешь, Фирочка? Павла Леонтьевна была в растерянности. Она не понимала, кому понадобилось ее порочить? Ведь в Одессе у нее не было ни одного врага. Позже оказалось, что то была месть ростовского антрепренера Крылова. Двумя годами раньше Павла Леонтьевна подписала договор с Крыловым, но затем ее пригласили в Москву к Коршу. Корш уплатил Крылову неустойку в 3 тысячи рублей, чтобы заполучить актрису, на которую имел большие виды. Крылов неустойку взял, то есть согласился на уход Павлы Леонтьевны к Коршу, а спустя два года отомстил! Вот негодяй!

Плохо дело! Ох, как плохо! «Богатыри» не первая запрещенная постановка Камерного, к запретам Таирову не привыкать, но на сей раз к запрету примешано много политики. Таирова обвиняют в политической близорукости, саму постановку называют «политическим провалом» и т. д. В «Правде» напечатали статью «Театр, чуждый народу». Ты только представь себе! Говорят, что Керженцев¹¹ в своем кабинете орал на Таирова так, что было слышно на улице, — неслыханное унижение! Керженцев не любит Таирова с тех пор, как тот уволил с поста заместителя директора Камерного его жену, дамочку, как две капли воды похожую на вашу бакинскую Розу Ефимовну¹². Но вряд ли бы до этого случая он позволил бы себе такое. У Таирова был сердечный приступ, боялись худшего, но, слава Богу, обошлось.

Мы боимся, что театр могут закрыть. Есть основания бояться. Что тогда будут делать Алиса Георгиевна с Таировым? Что будет с другими актерами? Ах, если бы ты знала, милая моя, как мне жаль Камерный. Прикипела к нему душой навек. Думала, что все уже, отвыкла от Камерного — а нет, не отвыкла. Говорю, что я навек отравлена Таировым, вроде бы в шутку, а на самом деле всерьез. Ездила в Камерный, видела всех. Алиса Георгиевна похожа на свою тень. Расцеловала меня, хотела что-то сказать, но начала плакать. Зато Таиров, едва увидев меня, увел в кабинет и начал обстоятельно расспрашивать о моих делах. Посетовал на то, что все никак не может вырваться, чтобы посмотреть «Вассу» в ЦТКА (я оценила этот реверанс), и вдруг сказал: «Простите нас, Фаина, за то, что мы с вами так обошлись». Фирочка, я чуть со стула не упала от удивления. Услышать такое от Таирова! Это так же невероятно, как танцы в Йом-Кипер¹³! Я опешила, замерла с раскрытым ртом. Ты же знаешь, милая, какой у меня дурацкий вид, когда я бываю чем-то сильно удивлена. Таиров повторил свои слова. Я пришла в себя и начала убеждать его в том, что ему не за что просить у меня прощения. Вышла трогательная сцена, а затем он сказал, что если бы его театр не находился бы на грани закрытия, то он бы прямо сейчас взял меня в труппу. Я ответила на это, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку, но тут же испугалась, что мой ответ может быть истолкован как свидетельство того, что я на него обижена. Снова растерялась, залепетала что-то несусветное, чуть не разрыдалась. Короче говоря, испортила всю сцену.

Павла Леонтьевна пишет, что Ирочка с Юрием Александровичем наконец-то решили придать своим отношениям официальный вид. Я немного удивлена словом «придать», ведь их уже много лет считают мужем и женой. Правда, свадьбы они не играли. Ирочка сначала не хотела, выжидала, а после как-то забылось. Скажу тебе честно, Фирочка, что я бы ни за что не вышла бы замуж за такого человека, как Юрий Александрович. Он невероятный донжуан, ни одной юбки не пропускает. Я не ханжа и все понимаю — мимолетные порывы, внезапные романы и тому подобное, но во всем надо знать меру. Когда он не думает о постановках, он думает о том, как бы кого-нибудь барен¹⁴.

Павла Леонтьевна долго привыкала к ростовскому театру — он огромный, огромная сцена, зал на 2000 мест. Говорят, что для нашего ЦТКА строят нечто еще более грандиозное, но я надеюсь к тому времени уйти в Малый театр. Так вот, Павла Леонтьевна наконец-то привыкла и теперь восхищает ростовчан своей игрой. Ю.А. на новом месте начал с «Любови Яровой», в которой Павла Леонтьевна на этот раз не играет. Эта роль ей уже не по возрасту, хотя Тренев, который приезжал в Ростов на генеральную репетицию, считает иначе. Он убежден, что Ю.А. должен был настоять на том, чтобы Павла Леонтьевна сыграла Яровую. Ю.А. предлагал Павле Леонтьевне сыграть Марью, но она отказалась. Я ее прекрасно понимаю. Выходить в небольшой роли там, где ты когда-то играла главную героиню, очень трудно. Очень больно.

Оказывается, мы с Павлой Леонтьевной играем одну и ту же роль в одной и той же пьесе — Мотылькову в «Славе». Это для меня очень приятно. Всякий раз, когда выхожу на сцену, мысленно беседую с моим добрым ангелом. Помнишь, как твой отец, благословенна его память, говорил: «Когда просишь, проси понятно». Сейчас часто вспоминаю эти слова. Я всегда молила Бога, чтобы Он дал мне возможность сыграть все роли Павлы Леонтьевны. Я имела в виду такие роли, как Софья в «Горе от ума» или ту же Любовь Яровую. Но вышло так, что мы вместе играем старуху Мотылькову. В «Горе от ума» я не «дослужилась» выше Княгини, а в «Любови Яровой» выше Дуньки.

Павла Леонтьевна только недавно написала мне, что у них (у тех, кто приехал из Москвы) не сразу наладилось взаимопонимание с ростовской частью труппы. Но сейчас, слава Богу, все хорошо, притерлись друг к другу. Надо отдать должное Ю.А. — он умеет примирять актеров. Он очень дорожит своим собственным спокойствием и не хочет видеть вокруг себя раздоры. Не все режиссеры такие. Некоторые считают, что в труппе должны постоянно кипеть страсти, и, если пару дней все спокойно, сами затеют какую-нибудь свару. Якобы, находясь в возбужденном состоянии, актеры играют лучше, нежели в спокойном. Это совсем не так. В возбужденном состоянии актеры играют плохо, забывают или путают слова, вносят в действие сумятицу.

Молюсь за Алису Георгиевну, за Таирова и за весь Камерный театр. Прошу, чтобы театр не закрыли, а их больше не обижали. Ниночка через знакомых пыталась разузнать о перспективах, но никто пока ничего сказать не может. Обнадеживает лишь то, что во время последнего разговора Таирова с Керженцевым (если это вообще можно назвать разговором!) не было произнесено роковых слов. Но эта надежда слаба. Прошел слушок, что театр могут не закрыть, а реорганизовать, то есть слить с какой-нибудь труппой. Но что тогда получится? Новый театр? Или Камерный с новым руководителем? Нет, лучше уж пусть закрывают. Таиров не перенесет, если кто-то другой станет командовать в его театре. Боюсь, что в таком случае одним сердечным приступом дело не закончится. Вот еще о приступе — когда это произошло, коллеги-режиссеры в один голос начали говорить, что Таиров притворяется, пытается всех разжалобить. Ах, какая мерзость! Ведь все они прекрасно знают характер Таирова. У него столько гонора, что на трех панов хватит, как говорила моя мама. Он никогда не будет пытаться разжалобить. Что бы ни случилось, он будет ходить с высоко поднятой головой и делать вид, будто все ему нипочем. Даже если бы я не знала подробностей о его приступе, то все равно бы не усомнилась бы в том, что он подлинный. Какими же гадкими бывают люди. Я начала понимать отшельников. Насмотришься на все это, плюнешь да уйдешь в пустыню, подальше от людей.

От нервов все лицо пошло прыщами, как у тринадцатилетней. Грим приходится накладывать в три слоя, отчего лицо невыносимо чешется. На каждую мою болячку добавить еще тысячу и наградить тех, кто желает зла хорошим людям.

Целую тебя, милая моя. Напиши мне о чем-то хорошем. Я так жажду хороших вестей.

Твоя Фаня.

Примечания

1. Музыкальный спектакль по опере-фарсу А. Бородина «Богатыри» в постановке Александра Таирова, по либретто Демьяна Бедного и в оформлении П. Баженова, премьера которого состоялась 10 ноября 1936 года.

2. Демьян Бедный (настоящее имя Ефим Алексеевич Придворов; 1883—1945) — известный советский поэт и писатель 20-х годов прошлого века. С начала 30-х годов был в опале.

3. Придурку (идиш).

4. В то время он занимал пост Председателя Совета Народных комиссаров СССР.

5. «Правожительство» — право на жительство (постоянное проживание) за пределами т. н. «черты еврейской оседлости» в царской России. Евреи, перешедшие в христианскую веру (вне зависимости от конфессии), могли жить где угодно.

6. Раневская ошибается. О запрете пьесы Демьяна Бедного «Богатыри» было сказано в постановлении не ЦК ВКП(б), а Политбюро ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1936 года.

7. Мейерхольд Всеволод Эмильевич (настоящее имя Карл Майергольд; 1874—1940) — советский театральный режиссер, актер и педагог. Народный артист РСФСР (1923). Был художественным руководителем Государственного театра имени Мейерхольда (ГОСТИМ), который закрыли приказом Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР от 7 января 1938 года с формулировкой: «Театр окончательно скатился на чуждые советскому искусству позиции и стал чужим для советского зрителя». 20 июня 1939 года Мейерхольд был арестован, а 2 февраля 1940 года расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР как враг народа.

8. Толстой Алексей Николаевич (1883—1945) — известный советский писатель.

9. В 1913 году Алиса Коонен перешла из Художественного театра, в котором начала актерскую карьеру, в Свободный театр режиссера Константина Марджанова (Марджанишвили), где встретила своего будущего мужа Александра Таирова. Сам Марджанов тоже ушел из Художественного театра, в котором он был режиссером.

10. В июне 1920 года в Петрограде был создан Государственный театр комической оперы, которым руководил Марджанов. В 1922 году Марджанов уехал в Тбилиси, где начал работу по созданию грузинского советского театра.

11. Речь идет о председателе Комитета по делам искусств Платоне Михайловиче Керженцеве (настоящая фамилия Лебедев; 1881—1940).

12. Жена Платона Керженцева Мария Михайловна (1901—1980) работала заместителем директора Камерного театра в 1927—1929 годах.

13. Йом-Кипур («Йом-Кипер» в произношении ашкеназских евреев), или День Искупления, — день поста, покаяния и отпущения грехов в иудаизме. Считается наиболее святым и торжественным днем в году. Согласно религиозным предписаниям, в этот день запрещены работа, все виды увеселений и развлечений, прием пищи, питье, умывание, наложение косметики, ношение кожаной обуви и половая близость.

14. Барен — поиметь в сексуальном смысле (идиш).