Надежда Алексеевна Пешкова (1901—1971)

В своей книге о Фаине Раневской Алексей Щеглов рассказывал о ее встречах с Надеждой Пешковой: «В 1946 году Раневская несколько раз брала меня с собой в дом Горького — бывший особняк Рябушинского, около храма Большого Вознесения. В полумраке мы поднимались по сказочной лестнице. Раневская часто бывала там у своей подруги Надежды Алексеевны Пешковой, жены Максима Пешкова, сына Горького.

В 1922 году Горький уехал со своим сыном и невесткой в Италию. Там очаровательная молодая Надежда Алексеевна, следившая за европейской модой, решила отрезать свою роскошную косу. На следующий день короткие волосы непослушно выбились из-под шляпы. Горький, увидев это, заметил, что раньше в России кучеров звали Тимофеями — их кудри торчали из-под шапок. Так и осталось за Надеждой Алексеевной это имя — Тимофей, Тимоша.

Фаина Георгиевна очень любила Тимошу Пешкову. Тимоша училась в Италии живописи — в их доме бывали Александр Бенуа, Павел Корин и другие художники. В Москве после войны Тимоша написала портрет Фаины Георгиевны — в темно-зеленом бархатном жакете, худая, с папиросой, и сам Павел Корин слегка поправил его. Этот портрет потом долго висел у Фаины Георгиевны дома — большое горизонтальное полотно. Потом он исчез — Раневская передала его в Бахрушинский музей».

Сама Фаина Раневская вспоминала: «Я очень любила Тимошу — она была прелестна и много моложе меня... Тимоша часто оставляла меня, не отпускала, ждала, пока все уйдут, чтобы поговорить».

У Пешковой Фаина Георгиевна встретилась с Валентином Берестовым, ставшим впоследствии известным поэтом: «Была у Тимоши, сидел там мальчик, приехавший из Ташкента, поэт — 16 лет. Ахматова считает, что этот юноша одарен очень, но дарование его какое-то пожилое. Валя Берестов. Я всмотрелась в глаза. Глаза умные, стариковские, улыбка детская. Ужасно симпатичен. Влюблен в Пастернака, в Ахматову».

Биография

Надежда Алексеевна Пешкова (урожденная Введенская; по прозвищу «Тимоша») — невестка Максима Горького, жена его сына Максима Пешкова.

Родилась 30 ноября 1901 года в Томске. Дочь известного томского врача-уролога, профессора Алексея Андреевича Введенского. По желанию отца в возрасте 17 лет была отдана замуж за ординатора отца доктора Синичкина (Синицын). Подруга дочери Шаляпина, с которой вместе училась в Вахтанговской студии.

О ее происхождении рассказывала дочь Марфа: «Их было восемь детей — мама предпоследняя. Когда ей исполнилось двенадцать лет, семья переехала в Москву, поселилась на Патриарших прудах в двухэтажном доме — теперь на его месте стоит знаменитый дом со львами. На втором этаже тогда была квартира, на первом — отец лечил больных, а позднее и раненых, когда началась Первая мировая война. Трое из восьми детей тоже стали врачами и помогали отцу. Надежда училась во французской гимназии на Суворовском бульваре. Её мать умерла в 1918 году от «испанки» — отец остался с детьми. Моя мама тогда была на выданье. Отец заболел, считал, что у него рак, и спешил устроить свою красивую девочку. Был у него ординатор, влюбленный в Надежду, дарил цветы, конфеты. Отец настоял на замужестве. Венчались они в церкви в Брюсовском переулке. После свадьбы жених напился, невеста так испугалась, что выскочила из окна и убежала. На этом все кончилось. Она сказала, что не может находиться с ним в одной комнате.

С Максимом Пешковым она встретилась еще школьницей на катке, который был рядом с ее домом. Когда Максим узнал, что она состоит в браке, но никогда не жила со своим мужем, то начал ухаживать за ней. Они встречались, но она отказывалась выходить замуж. Максим познакомил ее с отцом [Горьким], она понравилась. В 1922 году он уговорил ее съездить вместе с ним и Алексеем Максимовичем за границу».

В 1922 году Максим уехал к отцу в Италию вместе с будущей супругой. Поженились они в Берлине. Семья, пожив в Германии, не получила визу, поэтому переехала в Чехословакию, откуда перебралась в Италию. В Италии она начала заниматься живописью. От их брака родились дочери Марфа (1925, Сорренто), в будущем — замужем за сыном Берии, и Дарья (1927, Неаполь).

В 1932 году семья вернулась в Москву. 11 мая 1934 года ее муж умер после воспаления легких, причиной которого, по некоторым сведениям, стало то, что помощник и секретарь Горького Петр Крючков выпивоху Максима крепко напоил и 2 мая 1934 года «забыл» на улице.

Истинная природа ее отношений с Генрихом Ягодой является недоказанной. В 1938 обвинение в убийстве сына Горького (как и самого Горького) было предъявлено на Третьем Московском процессе Г.Г. Ягоде и П.П. Крючкову. Ягода признал себя виновным и утверждал, что делал это из «личных соображений» — влюбленности в жену Максима, которая после смерти мужа была некоторое время его любовницей. Ягода и Крючков были расстреляны.

По утверждению дочери Марфы: «Все разговоры, что за мамой ухаживал Ягода, просто домыслы. Его посылал сам Сталин. Ему хотелось, чтобы мама о нем хорошо думала, и Ягода должен был ее подготовить... Сталин положил на нее глаз еще тогда, когда впервые привез к нам Светлану. Он всегда приезжал с цветами. Но мама в очередной их разговор на даче твердо сказала "нет". После этого всех, кто приближался к маме, сажали».

После смерти мужа, а затем и Горького, осталась жить с его семьей в особняке С.П. Рябушинского (знаменитом доме Шехтеля) у Никитских ворот. Жила и в районе деревни Неприе на Селигере.

Заметное место занимает Тимоша и в позднем периоде жизни А.Н. Толстого. «Именно ей и двум ее дочерям, внучкам Горького Марфе и Дарье, читал Толстой историю про плохо воспитанного мальчика с длинным носом и девочку с голубыми волосами. Познакомившись с ней еще в Сорренто в 1932 году, Толстой потерял голову. И когда весной 1934 года умер муж Тимоши Максим, действия Толстого сделались особенно решительными, а намерения очевидными, что и имел в виду Тимошин свекор, иронически призывая Толстого ограничить все формы духовного общения с чужеродными женщинами общением с единой и собственной женой.

Накануне войны Надежда собралась выйти замуж за академика И.К. Луппола, директора Института мировой литературы. С ним она познакомилась, когда устраивала Музей-квартиру А.М. Горького в Москве, которым он тоже занимался. Луппол пригласил ее в Тбилиси, на торжества по случаю юбилея Шота Руставели, после чего они поехали отдохнуть в дом писателей под Тбилиси — Сагурава, где его и арестовали. В Москву она вернулась уже одна, и хлопоты ей не помогли. Он был репрессирован и умер в 1943 году. После войны с ней жил архитектор Мирон Мержанов. Арестован он был прямо в доме Тимоши, на глазах ее дочери. В 1953 году не состоялся ее брак с инженером Владимиром Ф. Поповым, бывшим мужем одной из дочерей Калинина — по аналогичной причине.

Ее дочь Дарья рассказывала: «После смерти отца и деда любой мужчина, который приближался к ней, был обречен. Мать при этом не трогали, зато вокруг нее оставляли "выжженную землю". У мамы была приятельница, которая была вхожа в высшие круги власти, и перед самой смертью, уже в наше время она рассказала, что Сталин сам имел виды на мать и предлагал ей соединить судьбы (он действительно часто приезжал к Горькому в Горки, и всегда с букетом цветов). И потому убивал любого, кто к ней приближался. Но я бы не исключала мотив мести Горькому за его вроде бы предательство».

Во время войны была в эвакуации в Ташкенте, где работала в госпитале и встретилась с братом Дмитрием. Сначала в Ташкент, к ее сестре, отправили девочек Дарью и Марфу, потом туда приехала сама Тимоша и ее свекровь Екатерина Пешкова.

Была членом союза художников СССР. Учиться живописи начала в Италии вместе с мужем, в творческой обстановке горьковского особняка, где отдыхали и художник Валентина Ходасевич, и Бенуа. Ее любимым жанром был портрет. Изображения Горького и его друзей кисти Пешковой украшают стены музеев Горького в Москве, Н. Новгороде, Казани и проч. Выставка картин Пешковой была устроена на Патриарших прудах. Там были портреты М.Ф. Андреевой, Н.Е. Буринина, Ф. Раневской, И. Вольнова, Л. Толстой, Л. Тихонова, Вс. Иванова.

Жила в особняке Рябушинского (архитектор Ф.О. Шехтель) до 1965 года, последние 20 лет из них посвятила созданию музея Горького, возникшему практически на ее энтузиазме.

Умерла в Москве 10 января 1971 года, похоронена на Новодевичьем кладбище рядом с мужем Максимом и свекровью.