Вот и вся любовь

Казалось бы, в своей жизни Фаина Георгиевна была не обделена любовью. Раневскую театралы просто боготворили, спектакли с ее участием собирали аншлаги, зал не хотел отпускать ее со сцены, награждая нескончаемыми аплодисментами. Признание в любви тысяч и тысяч пусть незнакомых, далеких, чужих — последняя соломинка одинокого человека. Но Фаина Георгиевна не обольщалась. И не рассчитывала всерьез на любовь к себе. Она понимала, что люди просто попадают под обаяние созданных ее талантом сценических образов. Раневская писала в дневнике: «От зрителей получаю письма, полные любви. Но ведь это не мне, а тем, кого изображаю. Тоска, тоска...»

Как-то после спектакля Фаина Георгиевна, сидя в гримерке, грустно окинула взором многочисленные дары поклонников — охапки цветов, корзины с письмами, открытками и записками, полными восторга, — и печально заметила:

— Как много любви, а в аптеку сходить некому!