09.07.1962

Звонила из Свердловска сестра. Напугала меня изрядно.

— Я подвернула ногу, — стонала она голосом, полным страдания. — Адская боль, ни шагу не могу ступить без крика. Местные врачи рекомендуют холод, но этот холод помогает мне как мертвому припарки. Ходить не могу, играть не могу, такая беда, такая беда...

— Давай я приеду и стану ухаживать за тобой! — предложила я. — Сколько едет поезд до Свердловска?

— Сиди дома! — велела сестра. — Я сама приеду. Кому я нужна на гастролях с больной ногой? Разве что в качестве декорации? Мне уже поехали покупать билет.

— Я тебя встречу! — сказала я. — Попросим носильщиков, и они довезут тебя до такси на тележке!

Предложила я от чистого сердца: если человеку трудно ходить, то разве это плохой выход?

— Что ты несешь? — возмутилась сестра. — Не хватало еще, чтобы меня везли на тележке носильщики! Я тебе что — чемодан! И вообще меня встретит Нина, я с ней уже договорилась. Ты лучше позаботься о том, чтобы дома было что поесть. Поезд едет сутки с гаком, а ты же знаешь, что я не могу есть в поездах. Мой желудок не приспособлен к вагонной еде.

Спустя час сестра позвонила снова.

— Не вздумай беспокоиться, — сказала она обычным своим голосом, без какой-либо примеси страдания. — Я действительно подвернула ногу, но это такой пустяк, что на него не стоило бы обращать внимания, если бы не эти безумные гастроли. Надо уметь извлекать пользу из всего происходящего. Разве не этому учил нас отец? Я извлекла пользу — притворилась, что не могу ступать на ногу, и меня отпустили домой. Не было счастья, да несчастье помогло.