14.10.1962

Были на премьере в театре Вахтангова. Смотрели «Живой труп». Эта пьеса мне всегда нравилась, разве что название немного коробило. «Живой покойник», на мой взгляд, было бы уместнее. «Труп» — слишком грубо. В роли Анны Дмитриевны — Мансурова. Блистательная, не побоюсь этого слова. Сестра тоже так считает. После спектакля она мне рассказала о Мансуровой. Я знала только то, что она была замужем за одним из Шереметьевых (читала во французских газетах об этом), но я не знала, что она окончила юридический факультет, что она была первой исполнительницей роли Турандот, что она, как и сестра, играла Зойку в «Зойкиной квартире»...

— Мы с ней сценические сестры, — пошутила сестра и тут же вздохнула. — Бедная Циля, как она намучилась со своим мужем! Он, кстати, чтоб ты знала, был внуком Прасковьи Жемчуговой. Несчастный граф по доброй воле остался в России, был далек от политики — играл на скрипке в театре, сочинял музыку для спектаклей, но его не оставляли в покое, арестовывали, отпускали, а потом застрелили на охоте, он был страстный охотник.

Кроме Мансуровой мне запомнилась молодая актриса, игравшая Машу. Сразу чувствуется, что она далеко пойдет. Остальные актеры тоже играли хорошо, даже великолепно, но эти две актрисы выделялись на общем фоне.

— Умеют, когда хотят! — сказала сестра, когда мы вышли из театра.

В ее устах это высшая похвала в адрес коллег. И это был первый спектакль на моей памяти, в адрес которого сестра не высказала ни одного критического замечания. Обычно, даже похвалив, она находит, к чему придраться.