Леонид Квинихидзе. История дамы с собачкой

«Первый посетитель» — моя первая большая художественная картина. И мне она дорога. Я всегда к ней буду относиться с любовью и нежностью. Хотя к фильму, когда он вышел, отношение было неоднозначное... Он не имел того успеха, политического, партийного, на который все рассчитывали. Потому что фильм о Ленине и революции — дело серьезное, как тогда считали. В «Первом посетителе» было много замечательных актеров. Достаточно назвать Горбачева, Чиркова, Филиппова, я уже не говорю о Смоктуновском, Фрейндлих, Раневской! Скажу откровенно: все они были необходимы картине потому, что мне были очень необходимы. Появление каждого такого актера — это встреча, которая нужна молодому режиссеру. Я у них просто набирался опыта, учился.

С Фаиной Георгиевной я познакомился задолго до того, как стал режиссером. Раневская когда-то снималась у моего отца, Александра Файнциммера, в картинах «У них есть Родина» и «Девушка с гитарой». Они очень дружили. Первый раз я увидел ее, будучи еще совсем маленьким мальчиком. И вот уже на подготовительном этапе съемок своего дебютного художественного фильма «Первый посетитель» я встретил Фаину Георгиевну на «Ленфильме». Она снималась в комедии «Сегодня — новый аттракцион». Я подошел, поздоровался.

А надо сказать, что мне безумно хотелось, чтобы она появилась в моей картине. В сценарии Даниила Гранина была придумана некая дама, которая не может понять, что происходит в Петрограде; такая странноватая дама среднего сословия. Учитывая удивительные способности Фаины Георгиевны, ее талант и органику, она бы, конечно, украсила картину.

И вот я попросил Раневскую сыграть в небольшом эпизоде нашего фильма.

— Ленечка, вообще-то я в эпизодах давно не снимаюсь, но покажите, что у вас.

Я принес ей сценарий, она его прочитала. И — удивительное дело! Видимо, какая-то интуиция ей подсказала, Фаина Георгиевна ответила:

— Мне нравится режиссерский сценарий, нравится, как вы относитесь к Владимиру Ильичу и как относитесь к рэволюции.

— Я хорошо к ним отношусь.

— Я знаю, знаю, это заметно.

Я спрашиваю:

— Так вы сниметесь у нас?

— Ленечка, ради вас и вашего Шурочки¹ я вам помогу, снимусь, только, пожалуйста, недолго. Но я кое-что хотела бы там переделать. — И с этим уехала.

Потом, видимо, она приготовила какую-то историю своего образа. Возможно, что-то дописала для себя и хотела это предложить. И я знаю о том, что один из киноведов² позже писал, что она даже хотела играть какие-то четыре эпизода, а вошел только один. Это не совсем так. Может быть, она и хотела, может, и готовилась, но все-таки была не в курсе этой картины, она могла только представлять, что у нас будет за фильм. Возможно, она что-то и дописала для себя и хотела это предложить.

Придуманная ею история не понравилась Даниилу Гранину, потому что совершенно никакого отношения не имела к той, о которой рассказывал наш фильм. Но, тем не менее, Раневская сыграла то, что было в сценарии, и это в конце концов вошло в картину.

Единственное, что я сделал для актрисы, это объединил несколько женских образов в один: по сценарию несколько дам говорили что-то, выражая свою реакцию на революцию. Гранин утвердил, сказав:

— Но не более, не более. Иначе актриса такой мощи может перетащить одеяло на себя, а этого совершенно не нужно.

Поэтому я не смог сделать так, чтобы ее участие в картине вышло за рамки предложенного. Мне очень жаль, потому что актриса такого уровня достойна, конечно, большего. Она приехала, отснялась у нас смену и уехала. Всё! Это был один день. Как комета — влетела и улетела. Все только ахнули, потому что за то время, пока Раневская находилась с нами, мы услышали столько остроумного, она была так неожиданна и органична!.. Я был тогда очень счастлив.

А потом дело дошло до озвучивания фильма. В кинематографе есть такой процесс, когда снимается черновая фонограмма, а потом озвучивается, дабы уйти от лишних шумов, грохота моторов и лихтвагена, от того, что мешает, — целая техническая история. И вот Раневская никак не могла понять этого. Она не желала озвучиваться: почему, видя себя на экране говорящей, снова должна произносить свой текст, вкладывать его в то, что уже когда-то сыграла:

— Я же не обезьяна, я не могу повторить. Я должна заново все сыграть. Я не могу сыграть здесь, когда я у микрофона, а она там.

Так и оставили: единственный эпизод в фильме, не подвергшийся озвучиванию, ее эпизод. Он стоит в картине так, как был снят, и она говорит именно так, как говорила на съемочной площадке. Там даже слышны шумы. Звукооператор пытался их убрать, приглушить. Что-то у него получилось, что-то — нет. Сегодня, конечно, все было бы проще сделать, сейчас техника другая, а тогда было довольно сложно.

Мы хотели еще кое-что доснять, но Раневская больше не приехала. А у нее по сценарию была одна забавная реплика:

— Как только я с собачкой на улицу выхожу, сразу революция происходит.

В фильме ее героиня гуляет с собачкой. И так, видимо, совпало (по сценарию), что когда они выходят первый раз на улицу, там в разгаре буржуазная революция, а второй — уже пролетарская. Это все мило, смешно. Хотя мы заранее сняли эпизод, где наутро праздник — произошла революция, — все едут в трамвае, и идет эта дама (мы задали ее в материале и сняли со спины дублершу). И собачка у нее та же самая, что и в эпизоде Раневской в подъезде. И вот бы дополнить этот эпизод обратной точкой, где она произносит эту реплику. Но этого не получилось, она больше не приехала. В картину вошло лишь то, что было снято, что она успела в свой единственный съемочный день.

Больше я Раневскую не видел, не встречался с ней. Но фильм она очень украсила и удивительно точна была в том, что сделала...

Вот в нашем фильме показана некая дама, которая во время революции гуляет с собачкой. Поразительное дело: я в 1991 году жил в Москве, и наблюдал всю эту историю со стрельбой в 93-м, когда танки подошли и стреляли по Белому дому. Ужас, кошмар. Люди бегут. И стоят зеваки: едут танки, а они стоят и смотрят, как это происходит, словно в цирке находятся, словно им зрелище показывают. Более того, CNN, кажется, вообще транслировала те события на весь мир. Но — самое поразительное: я там увидел даму с собачкой. Стояла женщина, с собачкой на руках, которая тоже вышла погулять, и они стояли и наблюдали эту революцию. Более того, мне показалось, что эта женщина чем-то напоминала Раневскую. Да и собачка была точно такой же породы. Я тогда думал: вот бы найти этот кадр 93-го года и соединить с тем, что было в нашем фильме в 17-м: только тогда я придумал, а тут уже жизнь придумала или повторила. Неизвестно, кто придумывает, а кто повторяет. Таким образом, дама с собачкой вернулась через 75 лет.

Примечания

1. Александр Файнциммер.

2. Имеется в виду рассказ Глеба Скороходова в книге «Разговоры с Раневской».