Елена Камбурова. Несостоявшаяся Гертруда

Термин «Герой труда» стал активно использоваться с 1921 года — тогда грамоты с этим словосочетанием начали вручать передовым рабочим с большим трудовым стажем. Первыми такие грамоты получили несколько сотен рабочих Москвы и Петрограда. Одновременно с грамотой вручались ценные подарки (ими могли быть дефицитные в то время товары — такие как пара сапог, комплект нательного белья или отрез сукна для костюма). В богемной и артистической среде СССР человека, имевшего звание Героя Социалистического Труда, иногда называли Гертрудой...

Может быть, главный человеческий дар Фаины Георгиевны — дарить, одаривать не только своим талантом на сцене, но и в жизни. Она дарила все — книги, пластинки, часы и множество других вещей, среди которых было немало предметов, дорогих ее памяти или просто уникальных, представляющих историческую ценность. Мне, например, она подарила платье, которое в свое время к ней попало от Алисы Коонен. Платье было сшито в Париже и предназначалось специально для представительских встреч, проходивших во время парижских гастролей Камерного театра в 1923 году. Это было роскошное платье — самое-самое-самое. Шил его лучший модельер того времени, да и сама ткань просто потрясающая. Когда-то Коонен подарила его Раневской, та его так и не носила, а просто разрезала по швам и в таком виде подарила мне. Я была уверена, что тут же сделаю из этого платья подходящее себе, но рука не поднялась. Оно так и хранится у меня в разрезанном виде, как память о Коонен и о Раневской.

В последние годы способность одаривать у нее как-то увеличилась — это было очень заметно по ее пустеющей и пустеющей квартире. Часто вещи уходили сами, особенно часто книги и пластинки, — дверь в квартиру Раневской была всегда полуоткрыта. Она лишь всплескивала руками:

— Как же так?! Вроде книги-то я никому не давала, а полка пустая!

Фраза «Не одолжить ли вам денег?» — очень редкая сегодня, да и тогда, а вот Фаина Георгиевна при мне ее довольно часто произносила. Она постоянно отдавала деньги на какие-то благотворительные акции, в том числе связанные с животными. Регулярно отправляла по двум адресам — двум престарелым актрисам, которые поплакались ей, что, мол, они сейчас в очень тяжелом положении, и просили помочь, потому что когда-то вместе с ней начинали. Она говорила:

— Вообще-то я их не помню, но раз уж они обратились...

Она очень боялась, что придет такой момент, когда уже не сможет выходить на сцену. Причина была в большей степени финансовая. Она понимала, что, уйдя со сцены, станет получать меньше денег и не сможет осуществлять свои благотворительные акции. А у нее на тот момент не было такого звания, которое могло бы прибавить к ее небольшой пенсии денег. Но она знала, что, например, звание Героя Труда даст эту прибавку.

И вот как-то раз я зашла к Фаине Георгиевне, когда у нее в гостях был сосед, писатель Ардаматский. Раневская его спрашивает:

— Ну вот что ж такое... мне уже столько лет, а я все выхожу на сцену?! Разве я не герой труда?

А он отвечает:

— А вам никогда не дадут «Героя Труда», потому что вы очень жестко говорите о людях, а они этого терпеть не могут!

Когда Ардаматский ушел, я увидела абсолютно детское, потерянное выражение лица Раневской:

— Как же так?! Почему?!

Что-то похожее было, когда Нина Станиславовна Сухоцкая распекала ее:

— Вот, еще вчера в холодильнике лежало столько коробок конфет, которые нужны медсестрам, — уколы ведь тебе все время делают, а ты всё раздала! Тут никаких денег не хватит!

На что Фаина совершенно по-детски обиделась и сказала:

— Я, можно сказать, одной ногой в могиле, а ты меня еще учишь, как жить?!

Они повздорили, и когда Нина Станиславовна ушла, Раневская спросила:

— Леночка, как вы думаете, она обиделась на меня?

Когда Фаины Георгиевны не стало, выяснилось, что на ее сберкнижке лежало 342 рубля, причем 300 рублей из них пришли через неделю после ее смерти.