Пазл 9. Смешное

Умение увидеть смешное — это во многом особый дар, которым обладают далеко не все. Раневская видела это смешное и могла потом показать его, пусть немного гиперболизировано, пусть чуть более выпукло, но показать так, чтобы увидел каждый. В этом, в сущности, и состоит талант комедийного актера — сделать смешное доступным для понимания любым и каждым.

Как вспоминала сама Фаина Георгиевна, первый раз истинно смешную картину она увидела и сама поняла, что это — смешно, еще в пятилетнем возрасте.

Ее няня часто водила гулять девочку в городской сад. И вот однажды маленькая Фаина стала свидетелем такой сцены.

К воротам городского сада подъехал экипаж. Как было видно — экипаж знатный, весь блестит и сверкает. Из него первым выходит в щегольской форме такой же блестящей, как и весь экипаж, военный. Он картинно подает руку — выходит женщина, так же картинно, галантно кивком головы благодарит мужчину. Потом военный помогает сойти маленькой девочке. Все с той же картинностью военный подает деньги извозчику, небрежно добавляет на чай.

Казалось бы, все нормально, все как полагается. Но маленькая Фаина была единственным свидетелем этого действа! Никого рядом не было, был пуст и городской сад. И именно это показалось Раневской тогда смешным — вся притворность, вся показная галантность этой пары с ребенком была явно рассчитана на публику, а публики-то и нет!

С этого дня буквально маленькая девочка уже постоянно искала это смешное вокруг себя, радовалась, когда находила, а потом показывала или рассказывала в лицах об этом дома. Комичного и на самом деле вокруг маленькой девочки хватало. Ее не тронутая взрослым практицизмом отношений душа воспринимала все существующие условности общения через призму комичного, и сами взрослые, видя себя со стороны, потом смеялись над маленькими спектаклями Фаины.

Нелепость многих ситуаций приводит взрослых, особенно непосредственных участников, в уныние и расстройство. Раневская же видела в этом комичное, то, над чем можно весело и беззлобно посмеяться.

«То, над чем вы смеетесь, не может быть уже страшным», — говорила Раневская.