Образы обойденных

Вассой Железновой открывалась новая страница в творчестве Раневской, создавшей впоследствии галерею образов женщин — жертв буржуазного общества, опошляющего семейные отношения, разрушающего святость семейного очага.

Страстно прозвучала эта тема в спектакле «Лисички» по пьесе американской писательницы Лиллиан Хелман, поставленной спустя девять лет после «Вассы Железновой» на сцене Московского театра драмы (ныне Академический театр им. Вл. Маяковского) режиссером Е. Страдомской. Спектакль обнажил корни, по меткому выражению М. Горького, «лисьей психики мещанства», которое создает «лгунов, лицемеров, предателей, убийц из-за угла».

Трагична рассказанная Раневской история Верди, жены торговца Оскара Хаббарда, женившегося «на хлопке» ее родителей, грубияна и хама, всячески третирующего и унижающего ее.

Глубоко исследованный актрисой образ Берди вырос в ее воплощении до размеров центрального персонажа спектакля. Более того: он стал совестью спектакля, выражением его идейной устремленности.

«Кроткая и восторженная, робкая и простодушная Берди, — писал о созданном Раневской образе критик Г. Бояджиев, — одна из миллионов Берди, униженных и оскорбленных, бесправных женщин в мире, которые восстают против зла, и эта малая сила становится великим фактором современности...»

Театр имени Моссовета. Н. Хикмет. «Рассказ о Турции». Фатьма Нурхан

Не случайно этот образ — один из самых ею любимых. И в самом деле: сердце актрисы принадлежит тем героиням, которым присуща тоска по справедливости, по счастью, тем женщинам, которых обманула, обделила или морально изуродовала жизнь.

В одной из своих статей Раневская так определяла эту свою привязанность. Ее привлекают, вызывая глубокое сострадание, «образы неустроенных, обойденных счастьем» женщин. Но при этом, как она подчеркнула, не просто «обездоленных», а «непременно сильных, интересных людей, богатых и сложных натур».

А Берди Хаббард? Глубина страданий Берди, в которой артистка открыла богатство, сложность натуры и приверженность нравственным идеалам, придали драматургическому образу яркость и душевную силу.

Отзвуки образа Берди Хаббард мы услышали в драматической истории миссис Этель Сэвидж в спектакле «Странная миссис Сэвидж» по пьесе американского драматурга Дж. Патрика, поставленном Л. Варпаховским в 1966 году на сцене Театра им. Моссовета.

Театр имени Моссовета. В. Дельмар. «Дальше — тишина». Люси Купер

Характеры обоих персонажей — Берди и Этель — раскрываются в конфликтных столкновениях с семьей, обнаруживающих отчужденность семейных отношений, порождаемых собственническим обществом.

Однако в сценическом образе миссис Сэвидж тема протеста против попрания человеческого достоинства получила новое развитие.

...Напуганные поступками матери-миллионерши, наивно верящей в возможность сделать в мире эгоизма всех людей счастливыми и с этой целью расходующей на благотворительные цели оставшийся от мужа капитал, ее будущие наследники, чтобы завладеть ее деньгами, обманным способом поселяют мать в респектабельный пансион «Тихая обитель» (это иронически звучащее название придумала сама Раневская), на самом деле представляющий собой закрытое заведение для умалишенных.

Актриса вывела образ Сэвидж за пределы сентиментальной, приправленной мелодраматизмом, салонной комедии. Смешное и наивное она подняла на уровень трагедийного звучания, вскрывая социальную обличительную сущность конфликта.

В отличие от прежних трагикомических ролей, Раневская в образе Сэвидж избегала эффектных мизансцен, острых комедийных преувеличений, эксцентричности (разве что выкрашенные в голубой цвет волосы — причуда стареющей миллионерши).

Театр имени Моссовета. Ф. Достоевский. «Дядюшкин сон». Марья Александровнпа

Вопреки пьесе, вернее, раскрывая подлинный идейный смысл возникающих по ходу действия коллизий (миссис Сэвидж с невинным видом «разыгрывает» своих родственников, пытающихся завладеть ее денежными бумагами, путает их, сбивает со следа), актриса подчеркивала драматизм положения, трагическую сущность отношений, в основе которых — обман и насилие.

Роль Этель Сэвидж Раневская играла неторопливо, раздумчиво. За утонченной сдержанностью вырисовывался облик человека, в котором диковинно слились простодушие и умудренность, ироничный и трезвый взгляд, юмор и лиризм — богатый сложный мир женщины высокого нравственного духа.

Во всех проявлениях душевного состояния своей героини актриса как бы напоминала о единственном мотиве жизненного поведения — любви к людям, неуемном стремлении сделать их счастливыми.

Эта сторона характера миссис Сэвидж отчетливо проявлялась во взаимоотношениях с обитателями «пансиона». В особенности с юной затворницей Ферри, чей образ в исполнении И. Саввиной светился кротостью и душевной чистотой.

Театр имени Моссовета. В. Дельмар. «Дальше — тишина». Люси Купер

Этель Сэвидж словно угадывала, в каком лекарстве нуждается эта сломленная в безумном мире душа, рано познавшая людское своекорыстие там, где она искала простое счастье, тепло, искренность чувств. По-матерински обращается Раневская — Сэвидж с Ферри, стремясь привить ей веру в жизнь, добро, волю к победе.

Любопытная заметка зрителя о спектакле «Странная миссис Сэвидж» была напечатана в одесской газете «Знамя коммунизма» (26 марта 1969 года).

Автор заметки А. Боренбойм писал: «Раневская была неизмеримо выше своей героини. Цельная, огромная личность блестящей актрисы парит, как «божий дух», над пьесой, над ролью, и властно увлекает в действительный мир, где добро — основа человеческого счастья, смысл жизни».

Автор рассказывал, как он, приехав в Москву, устремился в Театр имени Моссовета, чтобы снова увидеть Раневскую, которую впервые видел в дни гастролей театра на одесской сцене. После спектакля он обратился к актрисе с просьбой дать ему автограф. Фаина Георгиевна написала на обороте театральной программки: «Спешите делать добро».