Александр Васильев

Л.Ф. Лосев. О Раневской. М., 1988.

Творческий темперамент. Все до крайних пределов, до конца. Решительность в суждениях, мгновенная и бурная реакция на возникающие ситуации, проблемы и проблемки. Писала крупным почерком, разборчиво, убористо, не оставляя полей — все до крайних пределов. Строчки иногда валились или поднимались, чаще валились. И снова крупные: «Милый моему сердцу», «Новогодний экстаз», «Восхищаясь художником», «В театре гнусно, тошно», «Самодеятельность», «Всплакнула Вам в жилетку, но легче на душе не стало» — вот так контрастно и преувеличенно.

Бурная, выразительная мимика, необыкновенно «крупная», яркая, так же как и голос с его широченной амплитудой — от почти басовых нот до звонких верхов. Я бы сказал — «рулады» Раневской прямо соответствовали ее впечатляющему характеру.

Фаине Георгиевне бог послал замечательную образную память о людях. В ней, в этой драгоценной копилке памяти, жили образы правдивые и яркие — те, что когда-то поразили ее, а теперь ждут счастливой возможности вновь «пожить» уже на сцене.

«Помню! Отлично помню! Она была вся в черном» — так мгновенно вспомнилась ей какая-то торговка, когда мы обсуждали с ней костюм спекулянтки Маньки для спектакля «Шторм».

Ее сценическое искусство опиралось на правду жизни, поэтому оно и потрясало зрителей.

Сохранились два набросочка с ее лица — профиль мне кажется удачным.