«Народные артистки на дороге не валяются!»

Однажды Фаина Георгиевна поскользнулась на улице и упала. «Идет мимо молодой человек, — вспоминала она. — Ну, я и кричу ему: "Помогите, пожалуйста, встать! Народные артистки на дороге не валяются!"»

А всегда ли это осознавали режиссеры и постановщики? Уже названо много причин того, почему при всем своем таланте Раневская не получала ролей, играла в эпизодах, не раскрыла, видимо, и трети потенциала, отпущенного ей природой.

Да, сложный характер, нежелание подчиняться авторитетам и инструкциям, стихийность, даже «чрезмерная яркость», которую, как мы выяснили, тоже ставили ей в вину... Не будем забывать и о том, в какое время жила Фаина Георгиевна: десятилетия тотального контроля, идеологизации искусства, цензуры, вмешательства партии во все — в том числе и в постановочный процесс. Вполне естественно, что большинство режиссеров предпочитали иметь дело с актерами «удобными», покладистыми, не склонными к конфликтам и выяснению отношений.

И, конечно же, многое в сфере кино и театра зависело (да и сейчас часто зависит) от мелочей, которые оказывали решающее значение: личные симпатии и антипатии, «производственная необходимость», даже особенности внешности, к которым можно было придраться.

Что можно сказать «о несыгранном» Фаиной Георгиевной?

«Птицы ругаются, как актрисы из-за ролей. Я видела, как воробушек явно говорил колкости другому, крохотному и немощному, и в результате ткнул его клювом в голову. Все, как у людей!»

(Ф.Г. Раневская)

Во время Великой Отечественной войны Сергей Эйзенштейн работал над своей картиной «Иван Грозный». Задача была предельно ответственная — не только из-за неоднозначности персонажа и сложностей с историческим материалом, но и потому, что это был по большому счету заказ самого Сталина, симпатизировавшего первому русскому царю. В образе Грозного вождь видел олицетворение жесткой власти, столь, по его мнению, необходимой.

Режиссер с энтузиазмом взялся за работу... Забегая вперед, скажем, что и по сей день «Иван Грозный» относится к шедеврам мирового киноискусства. Но предыстория фильма изобиловала проблемами и конфликтами, а для Раневской «Иван» в итоге стал страшным разочарованием. Дело в том, что первоначально Эйзенштейн планировал пригласить Фаину Георгиевну на роль тетки Ивана Грозного — Ефросиньи Старицкой. Актриса была в восторге: сыграть женщину сильную, смелую, своенравную, не боящуюся идти наперекор судьбе и врагам, — что может быть лучше?

После очередного спектакля к Раневской подбежал какой-то восторженный мужчина, долго рассыпался в комплиментах таланту актрисы, а потом неожиданно спросил:

— Простите за нескромный вопрос, а сколько вам лет?

— В субботу будет сто пятнадцать.

Тот поверил и изумился:

— Надо же! В такие годы и так играете!

Сохранились ее фотопробы в костюме и гриме Ефросиньи: фанатичные запавшие глаза, худое лицо, обрамленное туго завязанным платком... Но любой связанный с фильмом (пусть и будущим) материал нужно было отправлять на утверждение. В большинстве случаев судьбу всего, что было связано с «Иваном Грозным», решали председатель Комитета по делам кинематографии Иван Большаков, ну и, конечно, сам Иосиф Виссарионович.

Особое внимание к деятельности Эйзенштейна объяснялось также тем, что режиссер считался неблагонадежным: признавая его талант и заслуги, партийные деятели не могли простить Сергею Михайловичу его вольнодумство. За несколько лет до «Грозного» он работал над фильмом «Бежин луг», в котором рассматривал проблему коллективизации. Неоднозначное отношение режиссера к этому процессу привело к тому, что фильм было решено закрыть. И хотя Эйзенштейн после этого создал патриотического «Александра Невского», все, что он отныне снимал, рассматривалось буквально под увеличительным стеклом. В общем, отношение было довольно предвзятым...

«Мой нос испортил мне личную жизнь и карьеру»

(Ф.Г. Раневская)

Итак, когда пробы Раневской были отправлены на утверждение, ответ от Большакова пришел быстро: он писал, что Фаину Георгиевну привлекать к съемкам нежелательно, так как она, мол, обладает ярко выраженной семитской внешностью, что для русской княгини XVI века недопустимо! Эйзенштейн упорствует — будучи замечательным режиссером, он отдавал себе отчет, каким шедевром может стать роль Ефросиньи в исполнении Раневской.

Начальство выдвигает новые аргументы: актриса совсем недавно снималась в легкомысленном «Подкидыше», и теперь зрители будут в фильме об Иване Грозном видеть не Ефросинью Старицкую, а Лялю с ее «Муля, не нервируй меня!». Аргумент, прямо скажем, неубедительный — после «Подкидыша» Раневская успела сыграть несколько значимых и отнюдь не комедийных ролей — взять хотя бы мадам Скороход из «Мечты».

В итоге Эйзенштейна поставили перед фактом — либо он заменяет исполнительницу роли Ефросиньи, либо фильм не состоится вообще. А может быть, будут и более серьезные последствия...

Что же стало истинной причиной нежелания чиновников видеть Раневскую в «Иване Грозном»? «Семитская внешность» — довод, не выдерживающий критики. Ведь в итоге Фаину Георгиевну заменили на Серафиму Бирман, которая не только напоминала ее внешне, но и совпадала по пресловутому «пятому пункту». Правда, по документам Бирман числилась молдаванкой. То, что Ефросинью могла затмить другая роль Раневской — Ляля, — тоже сомнительно. Скорее всего, причина в том, что руководители разных уровней опасались альянса «Эйзенштейн — Раневская» и хотели напомнить строптивому режиссеру и острой на язык актрисе, кто в доме хозяин.

Отвод от роли стал для Фаины Георгиевны серьезным ударом, она очень обиделась на Эйзенштейна, но, видимо, поняв впоследствии, что его вины в произошедшем нет, сменила гнев на милость и отзывалась о нем неизменно тепло.

«Люди сами себе устраивают проблемы — никто не заставляет их выбирать скучные профессии, жениться не на тех людях или покупать неудобные туфли»

(Ф.Г. Раневская)

Да, казалось бы, Раневской грех жаловаться — за свою долгую жизнь она работала со множеством знаменитых режиссеров, снималась в кино, трудилась в театре... Но все же при взгляде на ее послужной список не покидает ощущение того, что для актрисы такого масштаба он слишком куцый — причем не по ее вине. Как могла бы Фаина Георгиевна сыграть в пьесах Шекспира, Мольера, Брехта! Как могла бы она оживить многие фильмы, оставшиеся незамеченными только потому, что у их создателей не было вот такой Раневской — королевы второго плана, способной одним своим присутствием спасти и слабый сценарий, и невразумительную режиссуру! Фаина Георгиевна подолгу оставалась без работы, годами выходила на сцену в одной и той же роли — потому что ничего другого попросту не предлагали. Не так уж далеки от истины те, кто говорит, что профессия актера — одна из самых зависимых в мире...

«Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга»

(Ф.Г. Раневская)

В биографиях Фаины Георгиевны встречается такой эпизод. Она беседует с главным режиссером театра (в большинстве случаев называют имя Завадского) и спрашивает у него, когда же, наконец, ей доверят сыграть что-нибудь значимое. Тот предлагает Раневской исполнить в новом спектакле «небольшую, но изящную» роль старой актрисы.

— Нет, — говорит она.

— Но почему? — негодует режиссер.

— А потому, — отвечает Фаина Георгиевна. — Представьте, что перед вами — умирающий от голода человек. А вы предлагаете ему конфеты-монпансье. Понятна... мысль моя неглубокая?

«Театр — это кладбище моих несыгранных ролей

(Ф.Г. Раневская)