14 августа 1955 года

Здравствуй, Фирочка!

Ты конечно же знаешь, что умер Изя, прочла в газетах или услышала по радио. Но ты не знаешь, что он покончил с собой, отравился. До этого его довел родной сын. Дал же Бог наказание! Все мы (я, Любочка, Леночка) видели, как переживал бедный Изя во время истории пятилетней давности, когда у него на даче погибла юная девушка. Дело представили как несчастный случай, но ты должна помнить (я тебе рассказывала), сколько «случая» было в том несчастье. Изя очень надеялся, что оболтус сделает выводы из случившегося, но этого не произошло. Он продолжал доставлять родителям неприятности, а сейчас оказался втянутым в шайку, которая торговала поддельными картинами известных живописцев. Благодаря хлопотам Любочки ему снова удалось выйти сухим из воды, но для бедного Изи это известие оказалось последней каплей. Со слов Зиночки (я сама с ней не разговаривала, но знаю об этом от Любочки и Леночки), Изя больше месяца ходил чернее тучи, а в свой последний день неожиданно повеселел и даже пригласил гостей. Никто не может понять, зачем ему понадобились гости в такой день. Возможно, для того, чтобы изобразить естественную кончину. Записки он не оставил и вообще не афишировал самоубийства, но после того, как тело увезли, Зиночка нашла в ящике его стола две пустых коробочки из-под люминала. Она их выбросила, но рассказала об этом сыну в присутствии Леночки. Хотела его пристыдить в надежде, что он одумается. Хочется верить, что одумается. Потрясения подобного рода могут менять людей. Оболтуса не было на похоронах, он находился на практике где-то на Севере. Те, кто был в курсе истории с шайкой (некоторую огласку это дело получило), решили, что его арестовали. Бедная Зиночка! Во всей этой истории мне больше всего жаль ее. Она всю жизнь мирилась с изменами Изи, терпела выходки своего оболтуса и теперь осталась у разбитого корыта. Муж умер, что будет с сыном — непонятно. Если он не образумится, то кончит плохо. Любочка не станет вечно за него хлопотать. Она и в этот раз не очень-то хотела, но Зиночка умоляла ее на коленях. В прямом смысле слова, Фирочка, — упала на колени, рыдала и билась лбом в пол. Тут и каменное сердце бы дрогнуло, а у Любочки оно далеко не каменное. Она — человек исключительной, невероятной доброты, и ее «холодность», за которую ее столько ругают, есть не что иное, как попытка держать назойливых людей на расстоянии. Но это касается только чужих, посторонних. Для своих Любочка готова на все, своим она последнюю рубашку отдаст. Широкой души человек.

Любочка сильно переживает по поводу Гриши, репутации которого вредят гадкие сплетни. Помнишь, я писала тебе весной о министре культуры Александрове¹? Так вот, из-за совпадения фамилий и сходства имен то, что рассказывали про министра, начали рассказывать про Гришу. Людям же все равно, что Лазарь, что Мойше, был бы повод почесать языки. В результате про Гришу рассказывают, что он устраивал у себя на даче оргии, купал артисток в шампанском и т. п. Отдельные «приятельницы» (вот передушила бы этих змей!) выражали Любочке свое подлое «сочувствие»: «Ах-ах-ах! Как может Григорий Васильевич позволять себе такое? А правда ли, что артистка Ларионова² от него беременна?» Ларионова, Фирочка, это та, которая у Анненского в «Анне на шее»³ сыграла Анну. Одни говорят, что от Гриши беременна Ларионова, а другие — что Добронравова⁴. Добронравова — это племянница моей хорошей знакомой Елизаветы Георгиевны Алексеевой⁵ из вахтанговского театра. Между нами говоря, она (племянница) такая курва, что пробу негде ставить, имеет одновременно по нескольку любовников. Представь, насколько неприятно Любочке слышать такое про Гришу. И Грише неприятно. Тут не скажешь: «Собака лает — ветер носит». У нас же как принято — нет дыма без огня. Наслушаются там этих сплетен, и завтра на фестиваль не пустят или постановку не разрешат. Грише и без того тяжело. Он до сих пор переживает из-за «Глинки»⁶. Возлагал на эту картину столько надежд, а получился «пшик». Гриша сам виноват. Любочка отговаривала его от «Глинки», убеждала, что не стоит делать картину про композитора, биография которого была экранизирована совсем недавно⁷. Но Гриша уперся (он очень упрямый) и все-таки снял то, что хотел. Цветная картина, иная трактовка. Если Арнштам получил за своего «Глинку» Сталинскую премию второй степени, то Гриша рассчитывал на первую. А Сталин, посмотрев картину, спросил: «Разве у нас кроме Глинки нет других композиторов, про которых можно было бы снять картину?» Бедный Гриша сразу сник.

Гриша и купание артисток в шампанском! Да я скорее готова поверить в то, что мой отец был абиссинским принцем, чем в такую чушь. Но люди, которые не знают Гришу так, как знаю его я, верят. На днях домработница рассказала мне «ужасти» про него. Строго ее отчитала и посоветовала поменьше болтать языком.

Я, Фирочка, пребываю в ожиданиях и немного — в смятении. Не знаю, что ждет меня на новом месте, но надеюсь на лучшее. Ах, я же не сообщила тебе, что все же ушла от Завадского в Театр имени Пушкина, который находится в здании Камерного театра. Можно сказать, что вернулась на старое место. Правда, от Камерного театра ничего не осталось, даже здание и то перестроили, не тронули только квартиру Алисы Георгиевны. Ей не раз предлагали переехать, отдать квартиру театру, а взамен получить что-то равноценное в центре, но разве она может уехать из квартиры, в которой прожила тридцать пять счастливых лет с Таировым? На все предложения она отвечает одно: «Я никуда отсюда не уйду! Меня отсюда можно только вынести!» Алиса Георгиевна сильно сдала за последнее время. Сдала, но не сдалась. Она работает, занимается чтениями. Пенсия у нее хорошая, но чтения нужны не для заработка, а для того, чтобы было дело. Без дела она не может.

Туманов⁸, нынешний руководитель театра, ученик Юрия Александровича. Наш пострел (Ю.А.) везде поспел, в кого пальцем ни ткнешь, попадешь в его ученика. Мне Туманов нравится. Он интеллигентный, талантливый и напрочь лишен таких отвратительных черт, как деспотизм и самовлюбленность. Туманов предложил мне перейти к нему еще в феврале, но я колебалась. В первую очередь из-за какого-то суеверного страха. Была же раз в Камерном — и чем все закончилось? Но все же убедила себя в том, что Театр Пушкина и Камерный театр — это два совершенно разных театра и что надо жить не прошлым, а настоящим. Туманов поспособствовал моему переходу своими уговорами (он из Грузии и сладкоречив, как все кавказцы), а Ю.А. своей вечной присказкой: «Я никого насильно не удерживаю». Но больше всех конечно же поспособствовала Марецкая — мне надоело смотреть на ее «царствование». Императрица Моссоветовская, прыщ на ж..е. Я долго думала и все же решилась. Думала сама, ничего не рассказывала даже Павле Леонтьевне и тебе не писала о своих думах. Что писать, если еще не решила? А Павле Леонтьевне не рассказывала из опасения, что она может рассказать Ирочке, а это все равно что рассказать Ю.А. Он имеет удивительную магнетическую власть над бывшими своими пассиями. Впрочем, и они над ним тоже, иначе бы Марецкая не царила бы в Моссовете⁹.

Туманов пока что предложил мне роль Антониды Васильевны в «Игроке» Достоевского, а насчет остальных ролей высказался туманно (скаламбурила невзначай): «Там видно будет». Но ясно, что я у него без дела сидеть не буду. Он честно выложил все свои карты на стол еще при первом разговоре, сказав, что для поднятия престижа молодого театра ему нужны такие актеры, как я. Такие, которых любит зритель. Ох, коварный грузин (на самом деле он еврей)! Знает, как обольстить женщину! Разит комплиментами наповал. Но дело конечно же не в комплиментах. Ты же знаешь, что я не падка на лесть. Дело, Фирочка, в отношении. Если один режиссер предлагает роли, а у другого их приходится выпрашивать, то нечего и думать о том, с кем следует иметь дело. Последнюю мою роль — Анну в «Сомове»¹⁰, мне пришлось буквально выпрашивать у Ю.А. До сих пор чувствую горечь от этого унижения. Ах, ведь я тебе совсем забыла рассказать про Брехта. Вылетело из головы во время телефонного разговора и вспомнила я об этом только сейчас. В мае, Фирочка, этого года в Москву приезжал Бертольд Брехт получать премию «За мир»¹¹. Он побывал нашем театре (теперь уже в моем бывшем театре), увидел меня в «Сомове», похвалил и сказал, что я должна играть мамашу Кураж. Ю.А. сказал ему, что собирается ставить эту пьесу. Я вдохновилась и после отъезда Брехта спросила у Ю.А., когда начнутся репетиции. Он мне на это ответил, что «Мамашу» ставить вообще не собирается и что сказал об этом Брехту только для того, чтобы сделать ему приятное¹². Видимо, на моем лице отразилось недоверие. Я подумала, что обещал эту роль Верке, а теперь водит меня за нос. Ю. А. вспылил и в крайне резкой форме попросил (нет — потребовал), чтобы я оставила его в покое. Эта его грубость стала последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. «Чтоб тебя на руках носили»¹³, — подумала я и сказала: «Хорошо, Юрий Александрович, я оставлю вас в покое. Я совсем вас оставлю, пропадите вы пропадом вместе с вашим замечательным театром!»

Злилась невероятно. Ты представить не можешь, милая моя, как я злилась. Но теперь все кончено. Театр Моссовета остался в прошлом, буду вспоминать его, как кошмарный сон. Мой личный Рубикон перейден, и теперь я служу в Театре имени Пушкина, моего любимого поэта. И то, что этот театр находится в дорогом моему сердцу здании, я теперь уже воспринимаю как добрый знак. Смотрю в будущее с надеждой.

Такие вот мои дела, Фирочка. Снова новая труппа, в который уже раз. Приезжай, посмотришь на меня на новой сцене. Сцена в самом деле новая, ее переделали. Выбивай у своего начальства командировку в Москву и приезжай. Или выбей неделю отпуска за свой счет. Я по тебе очень соскучилась.

Целую тебя.

Твоя Фаня.

Примечания

1. Александров Георгий Федорович (1908—1961) — министр культуры СССР с марта 1954 года по март 1955 года.

2. Ларионова Алла Дмитриевна (1931—2000) — советская актриса театра и кино.

3. «Анна на шее» — советский художественный фильм, снятый в 1954 году режиссером Исидором Анненским по одноименному рассказу Антона Чехова.

4. Добронравова Елена Борисовна (1932—1999) — советская актриса.

5. Алексеева (Добронравова) Елизавета Георгиевна (1901—1972) — советская актриса, театральный режиссер, педагог.

6. «Композитор Глинка» — фильм режиссера Григория Александрова, рассказывающий о жизни и творчестве великого русского композитора Михаила Ивановича Глинки, снятый в 1952 году.

7. Имеется в виду фильм «Глинка», снятый в 1946 году режиссером Лео Арнштамом.

8. Туманов (Туманишвили) Иосиф Михайлович (1909—1981) — советский актер, театральный режиссер и педагог. В 1953—1961 годах был главным режиссером Театра имени А.С. Пушкина.

9. То есть в театре имени Моссовета.

10. «Сомов и другие» — спектакль Театра имени Моссовета по пьесе Максима Горького.

11. Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами» — почетная награда СССР с 1956 года, которая присуждалась гражданам иностранных государств за выдающиеся заслуги в борьбе за мир между народами.

12. Впервые в СССР пьесу Бертольда Брехта «Мамаша Кураж и ее дети» поставил московский Театр имени В. Маяковского в 1960 году (режиссер Максим Штраух, в главной роли Юдифь Глизер).

13. У евреев выражение «носить на руках» имеет негативный смысл, т. к. ассоциируется с покойниками, которых принято нести на руках на кладбище. «Чтоб тебя на руках носили!» соответствует русскому: «Чтоб ты сдох!»