Тип женщины: Светская львица

Психологический портрет

Главный приоритет этой барышни — это ее имидж и положение в обществе. Но, будучи умной и деловитой, такая женщина решает все проблемы быстро и решительно — от домашних забот до общественных вопросов. Выдержать общество бизнес-леди может далеко не каждый человек: так она напориста в стремлении достичь своих целей.

Многие представители сильного пола, находясь рядом с ней, чувствуют себя ущербными и слабыми, особенно если сами они не блещут значительными достижениями в этой жизни.

Она хочет высокого материального достатка. Выбирает себе в друзья только влиятельных и богатых людей. Она сильная и смелая. Все держит под своим контролем.

Спектакль

«Дядюшкин сон».

Роль

Светская львица Мария Москалева.

Истории из ее жизни

ПРО ЗРИТЕЛЕЙ

Любовь зрителя несет в себе какую-то жестокость. Я помню, как мне приходилось играть тяжелобольной, потому что зритель требовал, чтобы играла именно я. Когда в кассе говорили: «Она больна», публика отвечала: «А нам какое дело?! Мы хотим ее видеть и платили деньги, чтобы ее посмотреть». А мне писали дерзкие записки: «Это безобразие! Что это вы вздумали болеть, когда мы так хотим вас увидеть».

Ей-богу, говорю сущую правду. И однажды после спектакля, когда меня заставили играть «по требованию публики» очень больную, я раз и навсегда возненавидела свою «славу».

История спектакля

В 1963 году Раневская вернулась в Театр имени Моссовета.

Произошло это после того, как Завадский пообещал ей исполнить ее желание и поставить «Дядюшкин сон». В Театре имени Пушкина, где ей перестали давать роли, Раневскую ничего больше не держало, и она с общего согласия перешла обратно в Театр имени Моссовета. Завадский свое слово сдержал, и в 1964 году она вышла на сцену в роли Марии Александровны Москалевой.

Но... по странной прихоти судьбы Раневская эту роль так и не смогла полюбить. Москалева оказалась единственной из ее героинь, которую она не смогла внутренне оправдать. Поэтому несмотря на то, что роль была глубокая и интересная, перед гастролями в Париже Раневская без споров отказалась от нее в пользу Марецкой.

Кстати, несмотря на то, что из-за нее Раневской некогда пришлось уйти в Театр имени Пушкина, а потом отказаться от парижских гастролей, в своих дневниках она писала о Марецкой без предубеждения: «Меня связывает с ней многолетняя дружба. Я полюбила ее редкостное дарование, ее человеческую прелесть, юмор, озорство. Все в ней было гармонично, пленительно.

Я никогда не скучала с ней. Тяжело мне об этом и думать и говорить. И Вера меня любила и называла: «Глыба!» Если бы я могла в это верить! Нет, я знала актрис лучше Раневской».

Ее крылатые фразы

ПРО ШАВОК. В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.

Игра

Светская львица Марья Александровна Москалева, умеющая ловко пустить пыль в глаза, сразить соперницу одним словом, погубить любую репутацию ловко запущенной сплетней, первая дама губернского города

Мордасова, внушающая всем страх и ненависть, — эта роль своей глубиной была как раз для Раневской. По ее таланту. Сто двадцать душ имения — это такой мизер, такая мелочь... Разве можно блистать в свете, имея за душой сто двадцать крепостных? Ни в коем случае! Марья Александровна старается не для себя. Она искренне желает счастья своей юной красавице дочери Зине, жаждет для нее блестящей, роскошной жизни... На мужа у Марьи Александровны надежды нет: Афанасий Матвеевич, человек недалекий, неспособный и, попросту говоря, слабоумный, давно лишился места и живет один в пригороде Мордасова. Остается один-единственный путь к счастью — ее выгодное замужество. Мать, что называется, засучив рукава, берется за дело. Она запрещает Зине выходить за влюбленного в нее учителя и находит для нее подходящего по всем статьям жениха — богатого «полупокойника» князя К., который не станет (во всяком случае — не должен) долго досаждать молодой жене своим присутствием.

Истории из ее жизни

ПРО МИЛИЦИОНЕРА

В эвакуации в Ташкенте Раневская взялась продать кусок кожи для обуви. Обычно такая операция легко проводится на толкучке. Но она направилась в комиссионный магазин, чтобы купля-продажа была легальной. Там кожу почему-то не приняли, а у выхода из магазина ее остановила какая-то женщина и предложила продать ей эту кожу из рук в руки. В самый момент совершения сделки появился милиционер — молодой узбек, — который немедленно повел незадачливую спекулянтку в отделение милиции. Повел по мостовой при всеобщем внимании прохожих.

— Он идет решительной, быстрой походкой, — рассказывала Раневская, — а я стараюсь поспеть за ним, попасть ему в ногу и делаю вид для собравшейся публики, что это просто мой хороший знакомый и я с ним беседую. Но вот беда: ничего не получается — он не очень-то меня понимает, да и мне не о чем с ним говорить. И я стала оживленно, весело произносить тексты из прежних моих ролей, жестикулируя и пытаясь сыграть непринужденную приятельскую беседу... А толпа мальчишек да и взрослых любителей кино, сопровождая нас по тротуару, в упоении кричала: «Мулю повели! Смотрите, нашу Мулю ведут в милицию!» Они радовались, они смеялись. Я поняла: они меня ненавидят! И заканчивала со свойственной ей гиперболизацией и трагическим изломом бровей:

— Это ужасно! Народ меня ненавидит!

Москалева коварно заманивает кандидата в женихи в гости и искусно разжигает в нем страсть к собственной дочери. Романс в исполнении юной прелестницы, намеки хозяйки дома, алкоголь — все это побуждает размякшего князя сделать Зине предложение.

Марья Александровна чувствует себя счастливой. Но счастье ее разбивает соперник князя Мозгляков, получивший у Зины отставку. Он убеждает плохо соображающего «дядюшку» в том, что его предложение, сделанное Зине, не что иное, как сон, чудесный, приятнейший сон.

Марья Александровна не сдается — спустя год Зина выходит замуж за старика генерала, губернатора какого-то края, где становится первой дамой, так сильно похожей на мать.

Разговоры

Пьеса, в которой мать ради того, чтобы сделать свою дочь счастливой, губит ее душу, давала необъятный простор для столь большого актерского дарования, которым обладала Фаина Раневская.

Актер Константин Михайлов, много писавший о совместной работе с Раневской, вспоминал: «Особенно близко мне довелось соприкоснуться с Фаиной Георгиевной в большой работе над «Дядюшкиным сном» по Достоевскому, которая всех нас очень увлекала.

Ее крылатые фразы

ПРО ВЕЗДЕСРАНСК. Я провинциальная актриса. Где я только не служила! Только в городе Вездесранске не служила!..

Марья Александровна Москалева — «первая дама в Мордасове»! О, сколько в ней было энергии, изобретательности, хитрости, умения вести интригу, управлять своим болваном-мужем!

Сколько умения льстить, очаровывать, любезничать, обольщать провинциальным — мордасовским — изяществом! Сколько распорядительности, решительности — Наполеон в кринолине, да и только! И все это для того, чтобы заставить развалину, выжившего из ума князя жениться на ее дочери, на ее обожаемой Зине. А главное — заставить Зину. И тут идут в ход и слезы, и необузданная фантазия — только бы уговорить дочь подыгрывать ей. Вот уже близка победа... И вдруг осечка — полное крушение, падение, осмеяние... Роль давала Раневской возможность использовать богатейшие возможности — контрастные краски, стремительные переходы, широкую амплитуду чувств, настроений... Я вспоминаю, как упорно, как жадно она работала над нелегко дававшимся ей материалом».

Добровольная уступка такой роли, вне всякого сомнения, была огромной жертвой. И пусть Фаина Георгиевна говорила о том, что роль Москалевой ей не нравится. Скорее всего, она просто хотела уменьшить ценность своего бескорыстного дара. Несмотря на соперничество, Фаина Раневская была высокого мнения о Вере Марецкой и как об актрисе, и как о человеке. Несмотря ни на что, невзирая ни на какие ситуации, имевшие место быть за долгое время их совместного служения в одном театре.

Истории из ее жизни

ОБ ЭЙЗЕНШТЕЙНЕ В свое время именно Эйзенштейн дал застенчивой, заикающейся дебютантке, только появившейся на «Мосфильме», совет, который оказал значительное влияние на ее жизнь. «Фаина, — сказал Эйзенштейн, — ты погибнешь, если не научишься требовать к себе внимания, заставлять людей подчиняться твоей воле. Ты погибнешь, и актриса из тебя не получится!» Вскоре Раневская продемонстрировала наставнику, что кое-чему научилась. Узнав, что ее не утвердили на роль в «Иване Грозном», она пришла в негодование и на чей-то вопрос о съемках этого фильма крикнула:

— Лучше я буду продавать кожу с жопы, чем сниматься у Эйзенштейна!

Автору «Броненосца» незамедлительно донесли, и он отбил из Алма-Аты восторженную телеграмму: «Как идет продажа?»