Глава восьмая. Очаровательная итальянка Маргарита Каваллини

«И, низко рея на руле
Касаткой об одном крыле,
Ты так! — ты лучше всех ролей
Играла эту роль!»

Борис Пастернак, «Ты так играла эту роль!..»

После двух с лишним лет своего пребывания на сцене Фаина уже не считала себя начинающей актрисой. Но и настоящей, как бы сейчас сказали, «крепкой профессионалкой» она себя тоже не считала. И опыт не такой уж большой, и учиться ей было не у кого. Фаина мечтала играть в сильной труппе, такой, например, как труппа малаховского Летнего театра. Она отчаянно (да-да, отчаянно) нуждалась в наставниках, которые помогли бы раскрыться ее таланту. На встречу с Павлой Вульф Фаина возлагала огромные надежды. Во-первых, Павла Леонтьевна была ее кумиром, замечательной актрисой, могущей дать много ценных советов. Во-вторых, у мыкавшейся без работы Фаины появлялся шанс попасть в труппу Зарайской, попасть на хорошее «хлебное» место в хорошую труппу. Кроме Павлы Вульф там служили такие звезды провинциальной антрепризы, как Софья Милич, Людвиг Людвигов, Ирина Славатинская, Сергей Лидин, Надежда Райская-Доре. Ныне их имена забыты, но когда-то они были на слуху. Например, в 1904 году, когда Софья Милич сыграла Шарлотту Ивановну в «Вишневом саде», поставленном харьковской антрепризой Александры Дюковой (то была премьера чеховской пьесы, показанная одновременно с Московским Художественным театром), театральные критики писали, что Шарлотта Ивановна затмевает Раневскую, которую играла известная актриса Вера Ильнарская.

Выбор пьесы (и роли) для Фаины был далеко не случайным. Вульф сознательно остановила свой выбор на «Романе», который готовила к постановке труппа, собранная антрепренером Владимиром Ермоловым-Бороздиным для летних гастролей в Крыму. Павла Вульф входила в эту труппу, потому что летом антреприза Зарайской не работала. В случае успешного прохождения испытания Фаина Раневская могла бы рассчитывать на место в труппе. В разговоре с Павлой Леонтьевной Фаина упомянула о том, что в настоящее время она не имеет работы. Вульф поняла намек, который был высказан довольно прозрачно. Ей понравилось поведение Фаины, понравилось, что та держалась с достоинством и ничего не клянчила, а просто просила оценить ее творческий потенциал.

«Роман»... С весьма популярной в начале двадцатого века пьесой Эдварда Шелдона «Роман» (о причинах такой популярности будет сказано чуть позже) в наше время ознакомиться затруднительно. Разве что прочесть ее на английском. Пьеса не издавалась на русском языке после 1917 года. Но желающие узнать о ней больше могут посмотреть одноименный голливудский фильм, снятый в 1930 году. Маргариту Каваллини в нем играет двадцатипятилетняя Грета Гарбо, тоже весьма талантливая актриса. В чем-то они с Фаиной Раневской даже схожи. Обе они шли к успеху, продираясь через тернии. Каждая через свои.

Маргарита Каваллини — двадцатишестилетняя итальянская певица, которую автор характеризует, как очаровательную жгучую брюнетку южного типа, одетую шикарно, но элегантно. Образ дополняет обилие драгоценностей и большое декольте. Может показаться, что героиня обычная кокетка, которую нетрудно представить на сцене, но на самом деле это не так. Образ Каваллини достаточно глубок. Можно сказать, что он невероятно глубок для романтической пьесы, которой, вне всякого сомнения, далеко до «Вишневого сада» или «Грозы».

Сюжет «Романа» довольно прост. Очаровательная итальянская певица приезжает на гастроли в Нью-Йорк, где в нее, что называется «с первого взгляда», влюбляется молодой мужчина из общества. Собравшись жениться, он узнает, что у его невесты было довольно бурное прошлое. Свадьба отменяется, опозоренная певица возвращается в Италию, понимая, что из-за громкого скандала ей придется проститься со сценой...

Можно предположить, что Павла Вульф попросила Фаину поработать именно с ролью Маргариты Каваллини не с определенным умыслом. Она явно хотела оценить Фаинино умение видеть суть образа. Недостаточно проницательная, малоопытная или бесталанная актриса пошла бы по легкому пути (отсутствие таланта побуждает всегда выбирать легкие пути) и сыграла бы влюбленную кокетку. Роль Маргариты Каваллини из тех ролей, которые имеют двойное дно. Как, например, роль Ларисы в «Бесприданнице» или Шарлоты Ивановны в «Вишневом саде».

Фаину роль увлекла. Она сразу же ухватила суть и начала репетировать. Желая лучше показать итальянскую певицу в Нью-Йорке, в чуждой ей англоязычной среде, Фаина разыскала едва ли не единственного в Ростове итальянца, которым оказался некий булочник-кондитер, и взяла у него несколько уроков итальянского языка. Пускай Маргарита была неаполитанкой, а булочник оказался генуэзцем — это не столь важно. Главное, что он был итальянцем. Попутно Фаина переняла у него мимику и жесты, разучила несколько итальянских песенок, а также расспросила про итальянские обычаи. Далеко не каждая актриса стала бы интересоваться итальянскими обычаями, посчитав, что для образа будет достаточно словечек и жестов. Но Фаине нужно было узнать об итальянцах как можно больше. Как можно вжиться в образ итальянки, не имея представления об обычаях и традициях? С деньгами у Фаины в ту пору было плохо. Чтобы заплатить своему итальянскому учителю, ей пришлось экономить на обедах. От этого Фаина, и без того бывшая худенькой, похудела еще больше. Она радовалась этому обстоятельству, потому что считала, будто худоба придает ей изящества.

Фаине показалось, что из всех виденных ею актрис лучшей Маргаритой Каваллини была бы Мария Андреева. Когда-то Андреева блистала в Московском Художественном театре, но затем на семь лет оставила сцену. Причиной тому был роман с Максимом Горьким, с которым Андреева уехала за границу. Из-за своих контактов с большевиками по возвращении в Россию Андреева попала под гласный надзор полиции и не получила разрешения выступать в Москве. Она попробовала примкнуть к гастрольной труппе Художественного театра, но не смогла там закрепиться. Столь длительная оторванность от сцены не могла не сказаться на игре Андреевой. Она стала выступать в провинциальных антрепризах. Фаина познакомилась с ней в Харькове, где они некоторое время вместе выступали в антрепризе Синельникова. Поначалу Фаина смотрела на Андрееву с благоговением — бывшая звезда Художественного театра, любимая женщина Максима Горького! — но это благоговение быстро улетучилось. Жизнь, полная множества потрясений, сделала и без того не самый мягкий характер Марии Андреевой откровенно неприятным. Андреева держалась надменно, сухо. Она любила отпускать хлесткие, язвительные замечания, которые больно ранили таких впечатлительных особ, как Фаина. Да и талант Андреевой к 1916 году уже увял. Но Андреева несколько лет прожила в Италии, иногда в ее речи проскальзывали итальянские словечки, сама она была жгучей брюнеткой южного типа, когда волновалась — жестикулировала... Словом, была похожа на итальянку. Поэтому в начале работы над ролью Маргариты Каваллини Фаина подражала Марии Андреевой. Кстати, Андреевой тоже довелось сыграть Маргариту и, несмотря на то, что она в то время была едва ли не вдвое старше своей героини, Андреева справилась с этой задачей хорошо.

Накануне революции пьеса «Роман» была очень популярной в России. Способствовал тому пикантный шлейф светской сплетни, тянувшийся за ней. Все знали, что у Маргариты Каваллини есть прототип — итальянская оперная певица Лина Кавальери, благодаря своей исключительной красоте более прославившаяся как фотомодель, а не как певица. Кавальери называли самой красивой женщиной в мире, открытки с ее изображениями печатались огромными тиражами. Лина Кавальери много выступала в России. Довольно длительное время она состояла в связи с князем Александром Владимировичем Барятинским, представителем одного из самых знатных родов империи, берущего начало от легендарного Рюрика, существование которого нынче оспаривается историками. Барятинский тратил на Лину огромные средства, хотел жениться на ней, но не получил на это дозволения императора Николая Второго. Роман с Барятинским поспособствовал росту популярности Лины Кавальери в России. На ее выступления ходили не ради того, чтобы насладиться пением (сопрано у Кавальери было небогатое), а для того, чтобы посмотреть на пассию князя Барятинского. Без высочайшего дозволения князь жениться не рискнул. Подобный шаг означал немедленную отставку и изгнание из света (вспомним, что статус у актеров и певцов тогда был невысоким). Служба и светское общество оказались князю дороже Лины. Вдобавок отец пригрозил в случае женитьбы лишить непокорного сына наследства. Родители Барятинского с трудом пережили женитьбу своего младшего сына Владимира на актрисе Лидии Яворской. Повторный скандал подобного рода окончательно бы уничтожил репутацию семьи. Расставшись с Линой, Александр Барятинский утешился женитьбой на другой красавице — светлейшей княжне Екатерине Александровне Юрьевской, которая была дочерью императора Александра Второго и княжны Долгоруковой.

В «Романе» Шелдона нашел отражение другой скандал, связанный с Линой Кавальери. В 1908 году она вышла замуж за американского миллионера Роберта Чанлера, принадлежавшего к известному своим богатством нью-йоркскому семейству Астор. Брак оказался недолгим — уже через неделю молодожены расстались. Позже был оформлен развод. Причина не оглашалась, но все сплетники сходились на том, что к разрыву привело бурное прошлое Лины. По настоянию Чанлера нью-йоркская Метрополитен-опера разорвала контракт с Кавальери.

Но вернемся к нашей героине. Несмотря на то, что Фаина ужасно волновалась, но пробы прошли замечательно. Вульф сказала, что Фаина способная, и пригласила ее в труппу Ермолова-Бороздина. Владимир Ермолов-Бороздин очень уважал Павлу Вульф, приму своей труппы и дорожил ее мнением. Многие решения они принимали сообща.

Кроме того, Вульф пообещала Фаине, что станет с ней заниматься. Фаина была счастлива и думала только об одном — как бы не подвести свою обожаемую Павлу Леонтьевну. Заниматься пришлось многим. За время своей кочевой жизни Фаина набралась не только опыта, но и штампов. Так, например, она не умела смеяться естественно, делала это чересчур громко. Так было принято в большинстве трупп, через которые она прошла. Громкий смех считался выразительным, но на самом деле он был неестественным. Так же, как и громкое рыдание. Вдобавок у Фаины была не очень грамотная и бедноватая речь. Она долго училась («впитывала», по ее собственному выражению) орфоэпии у Павлы Вульф, речь которой была классически безукоризненной¹. Фаина сильно волновалась и очень смущалась, поэтому Павла Леонтьевна придумала оригинальный метод работы с ней. Дав Фаине задание и советы, она оставляла ее репетировать в одиночестве перед зеркалом, а после оценивала результат. Вульф писала в своих воспоминаниях, что, работая над ролью Каваллини с Раневской, она почувствовала, каким огромным дарованием наделена молодая актриса.

Фаина старалась изо всех сил. Павла Леонтьевна была довольна своей ученицей. Работа над ролью сблизила наставницу и ученицу настолько, что Вульф предложила Фаине поселиться у нее. Фаина с радостью приняла это предложение. Оторванная от семьи, она чувствовала себя очень одинокой. Да и дома, в Таганроге, если уж говорить начистоту, ее не особо баловали любовью и вниманием. А Павла Леонтьевна отнеслась к Фаине с огромным участием, с большой человеческой теплотой, стала для нее и наставницей, и другом... Нет, даже не другом, а самой близкой родственницей, ведь настоящее родство это то, которое определяется единством духа, а не кровью. Тридцать лет, с 1918 по 1948 год, Раневская и Вульф жили одной семьей и разъехались, можно сказать, вынужденно. Павла Леонтьевна получила квартиру на Хорошевском шоссе, в то время — на краю города, и Раневской, допоздна игравшей в театре, было сложно (да и опасно, потому что с послевоенным бандитизмом еще не было покончено) добираться в ночное время так далеко. Но из-за разъезда тесная связь между ними не разорвалась, хотя нередко подобное случается. Недаром в народе говорят: «С глаз долой — из сердца вон». Не всегда так бывает, не всегда.

Если человеку долго не везет, то потом повезет очень сильно. Фаина пришла к Вульф за советом, а получила наставницу, друга, семью и место в хорошей труппе. Владимир Ермолов-Бороздин сам был неплохим актером, одно время игравшим на сцене Малого театра, и труппу подбирал под стать себе и своей приме Павле Вульф. Летние гастроли в Крыму 1918 года можно было считать гастролями столичными, потому что там собралось много жителей обеих столиц, бежавших от большевиков. Публика была взыскательной, поэтому Ермолов-Бороздин подходил к гастролям очень серьезно. В его труппу входили такие актеры, как уже упоминавшаяся выше Софья Милич, Раиса Карелина-Раич, чей талант наиболее ярко проявился в комедийных ролях, Иван Скуратов, Сергей Днепров, исполнительница трагических ролей Нина (Антонина) Кварталова, славившаяся глубочайшей проработкой образов... Фаине было у кого учиться. Режиссером у Ермолова-Бороздина был Павел Анатольевич Рудин, человек, безумно влюбленный в театр. Рудин жил театром и жил в театре. Он буквально проводил в нем и дни, и ночи — репетировал, участвовал в разработке декораций, устраивал небольшие, но очень интересные лекции по театральному делу, занимался с актерами индивидуально, сам пробовал писать пьесы. Рудин был строг, он поддерживал дисциплину на должном уровне, но, в то же время, отличался чуткостью и деликатностью. Его любили, и его слово значило в труппе больше, чем слово Ермолова-Бороздина. Между режиссером и антрепренером периодически возникали конфликты, когда Ермолов-Бороздин, на правах антрепренера и актера с большим опытом, порывался давать Рудину советы по режиссуре. Но конфликты эти быстро затухали, потому что у обоих хватало ума и такта для того, чтобы сохранять в труппе спокойную, доброжелательную атмосферу, которая является залогом продуктивной работы и творческих достижений. Последнее слово в спорах неизменно оставалось за Рудиным. Он тщательно продумывал каждое свое указание, и у него всегда находились веские аргументы в подтверждение своей правоты. Список достоинств Рудина завершали эрудиция и приверженность классическому репертуару. Фаине Раневской повезло с таким режиссером, как Рудин. Не только потому, что это был настоящий профессионал, но и потому, что он проявил понимание к тому, что Фаина готовилась к своим ролям не только под его руководством. Рудин и Вульф составляли гармоничный тандем. Они дополняли друг друга. Оценив не только талант, но и добросовестную старательность Фаины, Рудин проникся к ней уважением и ставил ее в пример. «Если бы все были бы такими, как Раневская, то нам не был бы нужен суфлер», — говорил он на репетициях. Павел Анатольевич нисколько не преувеличивал. Раневской на самом деле никогда не требовались подсказки суфлеров. Она знала свою роль назубок, она целиком вживалась в образ... О каком суфлере могла идти речь? К сожалению, далеко не все актеры отличались подобной добросовестностью. Некоторые даже бравировали тем, что не учат ролей и играют «от суфлера». Рудин от таких халтурщиков старался избавляться.

Фаина дебютировала в роли Маргариты Каваллини в Евпатории, с которой начались крымские гастроли труппы (тогда никто не догадывался о том, что трехмесячные гастроли растянутся на несколько лет). Фаина сильно волновалась. Будучи человеком ответственным, она не столько боялась опозориться сама, сколько подвести свою наставницу. Но все прошло хорошо. Публика приняла «Роман» восторженно, Фаине аплодировали, Павла Леонтьевна и Ермолов-Бороздин похвалили ее, в одной из газетных рецензий упомянули актрису Раневскую... Разумеется, какую-то часть восторгов публики можно было списать на легкость и модность пьесы. Легкие пьесы в то непростое время предпочитали серьезным. Но бо́льшая доля похвал, вне всякого сомнения, была заслуженной. Это был хоть и маленький, но триумф. Актриса Раневская поднялась на следующую ступеньку. Главное дело было даже не в триумфе, а в том, что Павла Леонтьевна научила ее по-новому работать над ролью, более вдумчиво, более серьезно. Фаина начала вести нечто вроде конспектов, в которые записывала все мысли о роли. Порой ради одной роли приходилось исписывать целую тетрадь. Но такая система (а это была именно система — организованная проработка роли) давала свои плоды. Роли у Фаины Раневской были проработаны безукоризненно. А проработка роли, образно говоря, является фундаментом для образа. Или — пьедесталом, это уж смотря какая роль.

Роль Маргариты была типичной ролью амплуа grande coquette. Павла Леонтьевна считала, что Фаина не сможет полностью раскрыть своего дарования в подобных ролях, что она достойна большего, несмотря на свою молодость и не очень большой опыт. Дав Фаине время на то, чтобы привыкнуть к Маргарите и освоиться в труппе, Вульф начала готовить ее к роли Шарлотты Ивановны в «Вишневом саде».

Примечания

1. Желающие убедиться в этом могут прочесть мемуары Павлы Леонтьевны «В старом и новом театре», не только весьма интересные, но и написанные хорошим слогом.