Дела домашние

Раневская была совершенно беспомощна в быту и, когда жила одна, постоянно пользовалась услугами домработниц. Считать деньги она не умела, была категорически неспособна требовать отчет о потраченных средствах у довольно нахальных особ, работавших по дому, те в ответ обсчитывали и временами даже обкрадывали актрису.

Бывали у Раневской в домработницах и совершено колоритные особы. У одной из них — Лизы — была мечта выйти замуж в Москве. Чтобы осуществить эту мечту, предприимчивая девушка чего только не делала, даже тайком надевала на свидание роскошную шубу зашедшей к Раневской в гости Любови Орловой. Свидание оказалось долгим, и Раневской пришлось развлекать гостью гораздо дольше, чем обеим хотелось бы, чтобы та не заметила отсутствия своих соболей в прихожей.

Лиза вела себя так, словно сама была народной артисткой и имела массу привилегий.

— Ето дезинхфекция? С вами говорить народная актриска Раневская. Шо значит у чем дило? Меня клопы заилы. Клопы, говорю.

Конечно, на том конце провода сомневаются, что Раневская может вот так разговаривать, но, подумав, решают, что это розыгрыш великой актрисы, и игру принимают, отвечают, мол, приедем, когда всех клопов пересчитаете, поскольку иначе не знают, сколько с собой порошка для травли брать.

Ничего не подозревающая Раневская, вернувшись домой, застает форменный бедлам — половина мебели перевернута, матрас на полу, все разворошено...

— Лиза, что случилось?! Был налет или пожар?! — хватается за сердце хозяйка, с трудом удерживаясь на ногах.

— Ни, не мешайте, давайте, лучше присоединяйтесь. Сейчас вот в вашем матрасе посчитаем и усе.

— Что посчитаем?! Что ты вообще делаешь?

— Ревизию клопов произвожу, пересчитываю их.

Лиза впрямь принялась поштучно считать клопов, ставя галочку на листе бумаге, найдя следующего. При этом попросту давить их ей в голову не пришло...

* * *

Через несколько лет, когда Лиза уже не работала у Раневской, Фаина Георгиевна встретилась с ней на улице и была поражена усталому и недовольному виду своей бывшей домработницы.

— Лиза, что случилось, почему вы так выглядите?

— Да жалею того времени, когда у вас работала.

— А что теперь, так тяжело?

— И не говорите! — машет рукой Лиза.

— Работы много? — сочувствует Раневская, вспоминая, как у нее Лиза старалась не делать ничего, если только это удавалось. А если и делала, то крайне небрежно, хотя в действительности была толковой и хозяйственной. Видно, отсутствие требовательности хозяйки напрочь расхолаживало домработницу.

— И не говорите, — снова сокрушается Лиза.

— Ты говорила, что платить обещали хорошо, не то что я.

— Да я от тех давно ушла.

— А где же ты работаешь?

— Замуж я вышла, — совсем уже сокрушенно вздыхает Лиза.

* * *

— Шо ж вы, народная актриска, — возмущалась домработница Лиза, — не можете себе хоромы выбить? Вы ж с самим Иосифом Виссарионычем разговаривали!

— Во-первых, мы с ним вовсе не о хоромах говорили. Во-вторых, зачем мне хоромы?

— Вот только о себе и думаете, нет чтоб о людях хоть чуть-чуть позаботиться.

— О ком это?

— Обо мне.

— Лиза, при чем здесь ты?

— Так если вам хоромы не нужны, я-то в них пожить не против.

Обычно домработницы распоряжались в квартире и бюджетом Раневской так, словно та находилась у них на попечении.

Раневская с изумлением обнаружила, что домработница Лиза собирает за ней пепел по квартире.

— Ты боишься, что я что-то спалю или испорчу?

— Ни... просто нужно пеплу с ваших папирос.

Оказалось, Лиза услышала о ценности всего,

что связано с великими людьми, а кто-то из гостей просто пошутил, мол, когда-нибудь и пепел от папирос Раневской будет на вес золота. Вот предприимчивая домработница и принялась собирать дорогой пепел.

Надолго ее не хватило, ведь неизвестно, когда ценным пеплом можно будет торговать.

* * *

Домработница никак не могла поверить, что Раневская не имеет много денег:

— Вы плохая актриска, што ли? Или старая уже... Так чем другим займитесь. Вон на рынке торговать как умеете, так и не ходите в тот театр.

Раневская обомлела:

— Кто тебе сказал, что я на рынке торговать умею? Никогда я этим не занималась.

— А чего же вас арестовывали и в Чеку сажали?

Раневская поняла, что домработница имеет в виду роль Маньки-спекулянтки в спектакле «Шторм», рассмеялась:

— Так это роль у меня такая. Роль, понимаешь? Играла я спекулянтку, а не была ею.

Домработница подозрительно поджала губы, потом все же посоветовала:

— А вы б все же попробовали, вдруг получится... роль эта...

Волшебная сила искусства — вздыхала Раневская.

* * *

В другой раз домработница дала новый совет:

— Вы бы просили, чтоб вам вместо ентих букетов, от которых только голова болит, лучше деньгами давали или продуктами дефицитными.

— О чем ты говоришь?! Цветы и аплодисменты — выражение зрительских симпатий.

— Нужны вам их выражения. Лучше бы гречки принесли или тех же яблок.

— Почему яблок?

— Можно картошки, тоже сгодится.

Раневская только рукой махнула, спорить с реалисткой было трудно.

* * *

С домработницами у Фаины Георгиевны периодически возникали проблемы. Во-первых, быстро почувствовав слабину и нетребовательность хозяйки, никто из них не торопился работать, во-вторых, они вводили хозяйку в неимоверный расход, покупая больше для себя, чем для нее.

— Я вас просила купить что-то от головной боли в аптеке, где лекарство?

— Нету. Там очередь была большая.

— Ну так постояли бы, куда вам торопиться?

— А как же, я долго в аптеке пробуду, а вы тем временем помрете?

— Но вы же лекарство не принесли!

— Далось вам то лекарство. Его пить вредно, попейте вон чайку.

— С чем? Сахара второй день дома нет.

— Так и послали бы за сахаром, а не в аптеку, я бы принесла...

Разговор обычно растягивался надолго, пока Раневская не махала рукой и, завязав голову полотенцем, не уходила на диван.

С ее домработницами обычно расправлялись друзья, например, Любовь Орлова, которая умела ставить их на место, жестко требуя выполнять обязанности.

Домработницы очень не любили визиты артистки:

— Опять эта ваша Дунька из «Веселых ребят» идет. Я на рынок пошла... — сообщала домработница Лиза, завидев Орлову в окно.

Но Любовь Петровна знала все хитрости, возвращала не успевшую удрать Лизу, заставляла готовить еду, мыть кухню и вообще работать.

— Как это у вас лихо получается, — вздыхала Раневская.

— Но ведь вы же ей платите за работу, пусть выполняет. Если бы вам не платили за игру в театре, разве вы бы стали играть?

— Я бы стала... — вздыхала Раневская.

* * *

— Фаина Георгиевна, вам нужно найти толковую, порядочную девушку для помощи по дому. Где вы берете всех этих полуграмотных нахалок?! — возмущалась Любовь Орлова.

— Домработницы нынче перевелись.

— Ну да? — сомневалась Орлова, сама не делавшая дома вообще ничего.

— Они ушли в актрисы или вышли замуж. Кому же охота за гроши содержать в порядке квартиру старухи?

— Ну почему же за гроши? Платите больше.

— Если я буду платить больше, то содержать станет некого.

* * *

В годы Великой Отечественной войны Раневская жила в эвакуации в Ташкенте и дружила с опальной Ахматовой. Было голодно, и Фаина Георгиевна решила подзаработать, проще говоря, спекульнуть кожами.

Спекулянтка из нее хорошая только на сцене в роли Маньки в «Шторме», в жизни она ничего не умела выгодно ни купить, ни продать.

Моментально попалась, была задержана милиционером. По рынку разнеслось: Мулю арестовали и в тюрьму ведут! Публики собралось больше, чем на любой премьере.

Раневская шла за милиционером, страшно гордым из-за всеобщего внимания, злилась на себя и на него за ненужную публичность и кляла себя, что больше никогда не попытается заработать нигде и ничем, кроме как актерством.

Сцена в милиции была не лучше. Окна глинобитного здания, рискуя разрушить его, облепили любопытные. Дежурный воскликнул примерно то же, что только что слышалось на улице:

— Ой, Мулю арестовали!

На счастье Раневской, старший этой смены оказался сообразительней. Он вышел на крыльцо и гаркнул во все горло:

— Ну чего встали, репетиции кино никогда не видели, что ли?!

Публика разочарованно протянула:

— А-а... репетиция...

Разошлись, словно такое и впрямь бывало каждый день. Раневская в знак благодарности попыталась оставить шкуры своему спасителю, но тот отказался:

— Несите тому, у кого взяли. Вы прекрасная артистка, а спекулянтка из вас не получится.

Милиционер ошибся. Неудачный опыт Раневской пригодился, и через несколько лет она блестяще сыграла ту самую спекулянтку Маньку в спектакле «Шторм».

Видевшие спектакль, интересовались, откуда у нее такой опыт поведения спекулянтки. Раневская отговаривалась трудностями во время многочисленных гастролей во времена гражданской войны, когда заниматься приходилось чем угодно. И при этом хитро улыбалась, вспоминая совет ташкентского милиционера.

* * *

— Фаина Георгиевна, что вам привезти из Парижа? — спрашивает Любовь Орлова, часто ездившая за границу вместе с мужем — режиссером Григорием Александровым.

— Только не Эйфелеву башню, она в моей каморке не поместится!

* * *

— Шо вы усе своего Малыша нахваливаете? Собака как собака... Блохи, псиной пахнет... — ворчит домработница.

— У Малыша душа есть, он верный и добрый.

— Я тоже верная и добрая, и у меня душа есть. Так нет, чтобы ко мне так относиться, как к псине.

— Разве я плохо к тебе отношусь?

— Не-е... но не как к псине.

— Счастье штука неосознаваемая. Когда оно есть, ты не замечаешь, а когда уходит — становится пронзительно больно. Потому человек не может сказать, что он счастлив. Он только позже поймет, что был счастлив.

* * *

— Вы ругаете театр, — замечает домработница Раневской, — так уйдите из него.

— Чем же я буду заниматься, ведь я ничего, кроме актерства, не умею?

— А вы как я — в домработницы пойдите.

Раневская смеется:

— Лиза, ну какая из меня домработница?! Я же ничего не умею толком.

— А я умею, что ли?

Это была правда, Лиза тоже не так уж много умела, она, например, сварила курицу, не выпотрошив ее, отчего сваренное пришлось выбросить. Раневская сокрушалась:

— Птица жизнь прожила зря, чтобы быть выброшенной на помойку...

Выдав замуж Лизу, Раневская сделала ей роскошный подарок — огромную семейную кровать, на покупку которой ушла почти вся зарплата.

Лиза позже жаловалась:

— Кровать есть, счастья нет.

— Счастье, Лиза, не в кроватных шишечках или гнутой спинке, а в отношении друг к другу.

— Шо ж вы раньше не сказали?

* * *

Сама Раневская называла себя философом с папиросой. Так и есть, ее меткие замечания удивительно современны и сейчас, через несколько десятилетий. Недаром разделы «афоризмы Раневской» пользуются особенной популярностью в Интернете.

Обидно, что не сохранились записи всех спектаклей, в которых она играла, редко показывают фильмы, в которых снималась, но ее меткие замечания, афористичные выражения всегда на слуху и еще много лет будут популярны, потому что современны.