Тамара Лякина. Актерский пир

Холл в доме бабушки. Справа дверь в кухню, слева — в другие комнаты. В глубине сцены терраса, выходящая в сад. Широкая лестница ведет во второй этаж. Все овеяно гостеприимной сердечностью обжитых домов и полно очарования, как картинка из старого альбома. Поздний вечер. Сад за стеклами террасы окутан сумраком.

А. Касона, «Деревья умирают стоя»

Когда я училась в пятом классе, я впервые увидела фильм-сказку «Золушка» и просто заболела им! Больше всех в этом фильме мне, тогда еще ребенку, подростку, понравилась, как ни странно, мачеха Фаины Георгиевны Раневской! Сама-то мачеха, конечно, понравиться не могла, она все-таки была злая. Очевидно, меня взволновала игра актрисы. Именно в ее исполнении эта роль была прекрасна. Я помню, что мне очень хотелось самой сыграть эту мачеху или, на худой конец, пажа. И вот жизнь так распорядилась, что когда в 1960 году меня пригласили в Театр имени Пушкина, моей первой работой в этом театре стала роль служанки Фелисы в спектакле «Деревья умирают стоя», где главную роль — Бабушку — играла Фаина Георгиевна Раневская.

В начале второго действия есть такая сцена: я — испанка, с прической хвостом — всё бегала туда-сюда, туда-сюда по ступенькам и пела песню:

Помню, как-то у цветущего лимона,
Не забыть мне этой встречи никогда.

А потом говорила фразу:

— Так какие же мне простыни стелить, полотняные или льняные?

И из-за кулис доносился голос — низкий такой:

— Полотняные, дитя мое, только полотняные!¹

Гром аплодисментов, и на сцену выходила этой своей качающейся походкой Фаина Георгиевна Раневская.

Помню, на каждом спектакле мне было интересно: ну, сегодня-то будут аплодисменты или нет? Аплодисменты были всегда!

А потом у нас общая сцена, я что-то делала вокруг нее, бегала, а потом уходила. И вот однажды, когда мы стояли за кулисами, в антракте перед вторым актом, она меня спросила:

— Дитя мое, почему вы так рано уходите?

Я отвечаю:

— Фаина Георгиевна, так ведь там дальше идет содержание, которое я не должна знать по роли! Я ведь служанка — отыграла свое и убежала!

Она говорит:

— Нет! Уйдете, когда я вам скажу.

И когда мы вышли на сцену, тут начался такой пир актерский! Я сидела на маленькой скамеечке рядом с ней, а она — в кресле, и монологи, от себя, говорила, говорила! Она рассказывала свою биографию, биографию своего мужа, внука, которого ждала, который приезжал, и что она по этому поводу думает. И на каждом спектакле это были новые истории — она их тут же сочиняла, а я сидела, слушала и даже забывала, где нахожусь. Потом в какой-то момент она замолкала и говорила:

— Ну, иди, дитя мое, иди!

После окончания второго акта Раневская поднималась наверх по лестнице, на второй этаж, в свою гримерную, а у лестницы стояли актеры, костюмеры, рабочие сцены. Стоят, восхищаются, а она им в ответ всегда одну и ту же фразу:

— Я сегодня отвратительно играла!

А все в голос:

— Нет, нет, прекрасно, Фаина Георгиевна, прекрасно! Фаина Георгиевна, великолепно!

Я же гримировалась как раз напротив (у нас была молодежная гримерная, бывшая гримерная Алисы Коонен), поэтому все слышала.

А однажды роль ее мужа играл Александр Павлович Шатов, прекрасный актер, замечательный мужчина. Он такой породистый, высокий, красивый, дворянин настоящий. И вот она идет со сцены, поднимается по лестнице и повторяет свою знаменитую фразу: «Я сегодня ужасно играла». А он ей: «Да, Фаина Георгиевна, вы сегодня и вправду что-то не особенно».

Боже мой, что тут началось! «Ты, старый...», туда, сюда... И вслед ему такое, что и слушать было невозможно. Она же любила такие крепкие словечки. И заявила, что с ним играть больше не будет.

После этого случая на роль ее мужа срочно ввели другого артиста.² С Шатовым она больше не играла.

Вскоре после моего прихода в театр состоялся художественный совет, на котором обсуждали, как ввелась молодежь, как они работают, ну и я в том числе. А в спектакле «Деревья умирают стоя» я играла в сцене, когда приезжает внук Бабушки со своей женой и мы готовимся к их встрече. Фаина Георгиевна выступает на художественном совете и говорит:

— Мне понравилось, как ввелась актриса Лякина. Она одна несет атмосфэру приезда этих мудаков.

На этом худсовет был закончен.

Женщина она была, конечно, смешная и большая хулиганка. Подчас очень трудно передавать содержание того, что она говорила, как выражалась, — получается грубо, вульгарно, а у нее все было игрой, во всем присутствовал какой-то шарм. Просто это было талантливо.

Примечания

1. Потом, когда Фаина Георгиевна уже ушла из Театра имени Пушкина, роль Бабушки исполняли другие актрисы, не менее известные, но они не произносили эту фразу из-за кулис, а сразу выходили на сцену. Это была, очевидно, придумка самой Фаины Георгиевны Раневской. — Примеч. авт.

2. Иосиф Моисеевич Колин (Гросс-Колин; — 1972) — театра и кино, заслуженный артист РСФСР. С начала 1950-х годов работал в Театре имени Пушкина.